Элизабет. Тень света. Книга первая. Алина Есенина
гостями расстилался обильный обеденный стол, где сверкали разнообразные блюда, воздававшие дань их роскоши и изысканности. Бархатные скатерти и серебряные сервировочные принадлежности добавляли величественности этому безупречному карнавалу вкусов и ароматов. Однако, присутствующие здесь, не спешили приступить к трапезе, предпочитая наслаждаться глазами – таким образом, рассматривая главного героя вечера – Винсента. Окружившие нас вампиры обладали властью и силой, преображенные ночной тьмой, которая была их верным союзником. Сердце мое начало колотиться сильнее, а страх заполнил каждую клеточку моего тела.
В один миг Лефиан подозвал Винсента к себе, и глаза его вспыхнули ненавистью, опалив его жаром невысказанной злобы.
– Ничтожный варвар! – прогремел он, разорвав тишину криком, полным презрения, и моя тревога взметнулась ввысь, словно раненая птица.
Я не могла допустить, чтобы эта ярость вышла из-под контроля. Краем глаза я заметила, как Летия, верная помощница главы, напряглась, готовая броситься на Винсента, и с мольбой во взгляде я обратилась к Лефиану, надеясь пробудить в нем хоть каплю милосердия, остановить безумие, пока оно не стало необратимым.
Винсент поднялся из-за стола, оставив меня тонуть в тихой тревоге, и двинулся навстречу вампиру.
– Я не варвар, а гладиатор, – ровно произнес он. Дима сидящий неподалеку от нас, издал тихий смешок, но тут же замолк, словно устыдившись, под испепеляющим взглядом главы клана.
Да, Дима… Он причинил мне столько боли, что шрамы до сих пор кровоточат в душе. Но я не могла позволить ему сгореть в пламени наркотиков и алкоголя. Именно поэтому я привела его сюда, в клан. Лефиан долго не мог простить ему ту животную жестокость, с которой он ко мне относился. Но ради меня, только ради меня, он согласился принять его как дополнительные сильные руки и острый ум. Именно Дима познакомил меня с Винсентом, в которого, как мне казалось тогда, я влюбилась навсегда, без остатка. А Дима… теперь мы были просто друзья, связанные тяжелыми цепями прошлого. И я до сих пор мучаюсь вопросом – насколько же правильно все это? Правильно ли то, что я пытаюсь искупить его вину, заглушая собственные страдания? Правильно ли то, что я тащу его за собой, словно утопающего, когда сама едва держусь на плаву? Этот вопрос, словно ядовитый шип, частенько терзает мое сердце.
Винсент тяжело вздохнул, и голос его дрогнул, словно осенний лист на ветру.
– Ровно два тысячелетия назад, я был совсем юным, обычным послушником в доме Иоанна Бастарда, на юге Италии. Но один роковой день, один миг, словно трещина в мироздании, перевернул все. По сей день, мое сердце разрывается от воспоминаний о том, как война, словно чудовищный зверь, обрушилась на наши земли, поглотив в своей ненасытной утробе не только друзей, но и ту, что была светом моей жизни, мою возлюбленную. Я сам стоял на краю пропасти, чувствуя, как жизнь покидает меня с каждым ударом сердца. Однако, в тот злополучный день, словно призрак из ниоткуда, возник