Сочинения. Том 3. Великие революции. От Кромвеля до Путина. В. А. Мау
началась в стране еще в начале XIX в., в текстильной и сахарной промышленности. Однако наиболее быстрое промышленное развитие характерно для последних десятилетий XIX в., и шло оно при активной поддержке со стороны государства. Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению о том, какова была роль государства и роль частной инициативы в российской индустриализации, однако все они согласны, что «государство было исключительно важным фактором экономической жизни, по европейским или североамериканским стандартам – прямо-таки чрезвычайным» (Munting, 1996. Р. 334); при этом «государство в значительной мере узурпировало ту роль, которую в Англии играли предприниматели» (McDaniel, 1991. Р. 73).
Прямое участие государства в индустриализации России ограничивалось в основном строительством железных дорог. Для поощрения развития промышленности использовался целый комплекс косвенных мер, направленных на стимулирование спроса, создание благоприятных общеэкономических условий, привлечение иностранного капитала[72]. При этом государство не стремилось подменить частного предпринимателя. «Хотя правительство защищало, субсидировало и поощряло частных предпринимателей, именно они в конечном счете должны были, реагируя на эти стимулы, организовать производство» (McDaniel, 1991. Р. 72).
Таким образом, у модернизации в России было много общих черт с модернизацией как в Японии, так и в Германии. Сходство с Германией прослеживается еще и в том, что правящий режим в значительной степени сохранял опору на традиционные социальные слои, в первую очередь земельную аристократию, в то время как революция Мейдзи в Японии позволила более радикально обновить социальные отношения в стране. В то же время Россия, подобно Японии, в своей модернизационной политике опиралась на выкачивание ресурсов из деревни и еще больше, чем Япония, – на привлечение иностранных инвестиций[73]. Тем не менее, российский путь развития оказался абсолютно отличным от германской и японской модели. Попытка адаптироваться к потребностям модернизации путем преобразований «сверху» провалилась. Россия пережила одну из самых радикальных революций в истории человечества, которая принципиально изменила не только модель модернизационных преобразований, но и весь механизм функционирования экономики и общества в целом.
Проще всего было бы связать кризис, приведший к революции 1917 г. и установлению большевистской диктатуры, с катастрофическими последствиями участия России в Первой мировой войне. Действительно, этот фактор очевиден, его отмечают практически все специалисты по российской истории начала XX в. «Если бы Россия не участвовала в войне, она могла бы воспользоваться германским опытом индустриализации, осуществляемой под бюрократическим руководством государства» (Skocpol, 1994с. Р. 139) – такова господствующая точка зрения. Фактически это означает, что Октябрьская революция в России рассматривается не как закономерное явление, а лишь как результат неблагоприятного стечения внешних обстоятельств. В пользу
Наиболее активные процессы индустриализации в дореволюционной России связаны с именем С.Ю. Витте, занимавшего пост министра финансов в 1892–1903 гг. Ключевыми моментами его экономического курса были: проведение денежной реформы и обеспечение стабильности рубля, свободно размениваемого на золото; оздоровление системы государственных финансов (важную роль в этом сыграла винная монополия); активное привлечение иностранного капитала для инвестиций в Россию; стимулирование железнодорожного строительства как основного звена экономического роста страны; продолжение и закрепление протекционистской политики (прежде всего, заключение таможенного договора с Германией).
В Японии доля внешних финансовых ресурсов была высока на начальном этапе модернизации (в 1869–1884 гг. – около 50 %), однако резко снизилась на этапе форсированной индустриализации (в целом в 1885–1938 гг. – 2–3%) (Мельянцев, 1996. С. 115). В России доля иностранных инвестиций была существенно выше. В 1880-х годах 41 % новых инвестиций составляли иностранные вложения, в 1903–1905 гг. – 87, в 1909–1913 гг. – 50 % (McKay, 1970. Р. 26–28). По другим оценкам, около 40 % российской промышленности финансировалось за счет иностранного капитала.