Страсти по Фаусту. Роман. Светослов
заикнувшись, спросил изумлённый Никанорыч.
– Куда-куда… – передразнил его Фёдор. – Ты же хотел развеяться. Вот сейчас и развеемся…
Лёва отряхнулся, осмотрелся, и они, пошатываясь, пошли со двора…
9. В «дрим-трэвел»!
Спустя сутки в полупустом затемнённом баре аэропорта Шереметьево за одним из столиков сидели Фёдор и Лёва. Никанорыч был как всегда – в своём повседневном прикиде, Фёдор же, как мы уже говорили, сменил форму одежды: на нём теперь была кожаная куртка и плотные брюки, а обут он был в стильные ботинки. Где они шлялись всё это время, неизвестно. Хотя из их сумбурного разговора можно было об этом догадаться. Оба они пребывали в состоянии хмельной эйфории, туманящей мозг и дарующей всем лютый выхлоп. На столике присутствовала лёгкая закуска в виде тонко нарезанной копчёной колбасы и двух недоеденных салатов, рядом стояли два ёмких бокала, тут же на столике валялись ненужные трубочки из-под коктейля, а рядом высилась почти опорожнённая бутылка какого-то неизвестного происхождения с замысловатой надписью на крупной этикетке.
Фёдор пристально смотрел на Никанорыча, пытаясь направить мысли в нужное русло. Он медленно и внятно произнёс:
– Ну никак не пойму, когда же ты трезвым будешь…
Лёва туповато улыбнулся и ответил:
– Дак чо там понимать-то… Дрим-трэвел, как ты и говорил, – гет аут оф кóнтрол!
– Умнó трезвонишь. Молодец, – похвалил Фёдор с нескрываемым сарказмом.
Никанорыч кивнул, опять улыбнувшись.
Фёдор же в упор глянул на Лёву и спросил:
– Ты скрипачке-то что выговаривал?
– Какой ещё с-скрипачке? – искренне удивился лёва.
– Ты чо, не помнишь ничего?
– А шо было? – тупо спросил Лёва.
– Ну, ты даёшь… – усмехнулся Фёдор. – Где мы были, помнишь?
– Где? – недоумевал приятель.
– У скрипачки. Ну, ё-моё, Лёва, ты меня потрясаешь. Мы ж у неё тормознулись. Золотая душа! Ты этой самой скрипачке душу всё изливал; а после плясать давай да плакать вприсядку… Ну, она и растрогалась, приютила, да денег одолжила…
Лёва ошеломлённо посмотрел на друга и выговорил:
– Ну ничего себе… А я и не помню ни х-хрена… Хотя постой… Кажись, што-то припоминаю… У неё ещё самовар был… и скатерть с узорами…
– Голова у тебя с узорами, – усмехнулся Фёдор.
– Ну, извини, я ж как лучше хотел, – виновато протянул Лёва.
Он вздохнул и продолжил:
– Ну ты, это… не серчай шибко-то…
– Да ладно, проехали, – опять усмехнулся Фёдор. – Смотри там… Не нарывайся.
– Да всё ништяк будет. Ты же знаешь меня.
Фёдор опять в упор посмотрел на Лёву, как бы изучая его изнутри… Затем он извлёк из кармана какую-то записку и вручил её Лёве со словами:
– Вот по этому адресу зайдёшь, тебя человек встретит – Никитич. Он передаст кое-что для меня… Скажешь, что от Фёдора.