Золотой корсар. Луи Нуар
перебила подругу, чтобы сказать:
– Ты, наверное, была очаровательна в морской форме.
– Перестань, подхалимка! – улыбнулась маркиза и продолжала:
– К нам прицепились лаццарони, и у меня не было никакой возможности дойти в известное тебе место, и тогда янки как истинный джентльмен пожертвовал собой. Он преградил этим попрошайкам дорогу, и я смогла улизнуть. Ссыльные остались с капитаном. Вот так я и спаслась, а затем один благородный юноша, совсем еще мальчик, судя по одежде – рыбак (с ним еще был друг, огромного роста могучий парень) убил одного из приставших ко мне бандитов и проводил меня, и вот я здесь.
– И в полной безопасности!
– Лишь до завтрашнего вечера. Мне нужно будет вернуться на судно. Впрочем, полагаю, в костюме моряка я без труда ускользну от сбиров.
– Что ж, будем на это надеяться. Но что же твой спаситель, как его звали?
– Король набережных.
– Этот красавец-рыбачок!
– Так ты его знаешь?
– Ну разумеется. Он сирота, но мальчик красивый и благовоспитанный; обожаем лаццарони и всей неаполитанской чернью.
– Я приняла его по меньшей мере за принца.
– И, возможно, была недалека от истины.
– Ты говоришь о нем с такой страстью…
– Ах, моя дорогая, это уже мужчина… хотя он молод… ragazzo[10]. – Кармен вздохнула и несколько наивно добавила: – Но он вырастет.
Маркиза призадумалась.
– Я тебя расстроила, – сказала Кармен. – Какая же я дура! Говорить с тобой о любви… когда речь идет о делах, столь важных.
Маркиза улыбнулась.
– Я тебя прощаю. Этот мальчик заслуживает того, чтобы быть любимым. Он вел себя со мной так по-рыцарски, был так любезен, так отважен, что, честное слово… если бы, как ты… я была столь безумным созданием… актрисой, у которой нет других забот, кроме искусства и любви… я бы, наверное, не устояла.
Кармен бросилась сестре на шею.
– Ты такая милая! – сказала она. – Ты сама добродетель и всегда так снисходительна к моим капризам!
Маркиза смерила ее многозначительным взглядом, а затем довольно-таки резко бросила:
– Теперь поговорим серьезно.
Она нахмурилась. Кармен попыталась подняться.
– Если со мной собирается говорить не сестра, а повелительница, то я должна принять более достойное и подходящее положение, госпожа маркиза.
– Глупышка! Не вставай.
Кармен привычно, словно избалованный ребенок, устроилась удобнее на табурете.
– Когда-то я помогла тебе дебютировать в Париже, чтобы ты могла заработать репутацию, – сказала маркиза молочной сестре, которая слушала ее с некоторым беспокойством.
– Да, так оно и было, и репутацию эту я сохранила, – отвечала актриса.
– Когда твой ангажемент окончился, я отправила тебя сюда, и, как ты знаешь, не без задней мысли.
– Это правда. Так ты хочешь наконец дать мне задание?
И, вскочив на ноги,
Мальчик, паренек