День четвертый. Сара Лотц
от Элен не укрылось, что глаза ее под напухшими веками внимательно следили за их перемещениями по комнате.
Мэдди коснулась ее руки.
– Селин. Это Элен, а это Элиза. Они побудут с вами, пока я приведу доктора, о’кей?
Селин что-то прохрипела. Элен подумала, что она, скорее, похожа не на экстрасенса, а на престарелого косметолога. Шапка отбеленных волос, кроваво-красный маникюр и кожа со следами воздействия всякой химии и десятков подтяжек.
– А вы знаете, куда идти? – спросила Элиза у Мэдди.
– Да. У меня есть план палубы. Я действительно очень ценю вашу помощь. – Бросив последний благодарный взгляд в их сторону, Мэдди бросилась к выходу. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
Элиза села на кровать и беззвучно, одними губами спросила:
– И что теперь?
Элен подошла к каталке Селин.
– Привет, Селин. Как вы себя чувствуете?
Взгляд Селин скользнул в сторону, а челюсть задвигалась, как будто она что-то пережевывала.
– Думаешь, ее вправду мог хватить удар? – спросила Элен у Элизы.
Элиза пожала плечами, а потом жестами изобразила, как наливает из бутылки в стакан и выпивает.
Элен взяла Селин за запястье и пощупала пульс, который был четким и ровным. Вблизи она смогла разглядеть толстый слой макияжа, нанесенный на морщины на старческих щеках, складки обвисшей кожи под подбородком, руки и шею, которые всегда выдают истинный возраст человека. В голове всплыли строчки стихотворения Франсес Корнфорд, которое она всегда ненавидела: «О толстая седая женщина, которую никто не любит…»
Селин подняла голову, облизала губы и посмотрела прямо ей в глаза.
– Селин? Вы меня слышите?
Элен была уверена, что в бледно-голубых глазах мелькнула какая-то тень.
– Как думаешь, Элен, будет нормально, если я воспользуюсь туалетом? – спросила Элиза.
– Конечно.
Элен улыбнулась. Элиза относилась к типу людей, которые всегда громко объявляют, что собираются идти в туалет. Но Элен подобное не раздражало – она находила это даже милым.
– Элен? – сказала Элиза, в нерешительности остановившись перед дверью в ванную комнату. – Слышишь, Элен? Мне кажется, там кто-то есть.
– Этого не может быть.
Элиза постучала в дверь.
– Эй! – Она прижалась ухом к двери и жестом подозвала Элен. – Послушай.
Элиза была права: изнутри доносились тихие звуки – женский голос, напевавший джазовую мелодию. Эл Джолсон или что-то похожее. Элен тут же погасила вспыхнувшую искру печали, пока та не успела разгореться: Грэхем сразу бы узнал этот мотив…
Она тоже постучала в дверь.
– Эй, тут есть кто-нибудь? – Пение резко оборвалось. – Возможно, это из соседней каюты.
– Ты так думаешь?
– А что еще это может быть? Подергай за ручку.
– Ага, – протянула Элиза, – сама подергай.
Элен мгновение колебалась, потом открыла дверь. В нос ударил запах лаванды, но в ванной было пусто.
Элиза передернула плечами.
– Уф, я вся