Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник). Джон Диксон Карр
Какого дьявола ты здесь делаешь, а? Идем со мной – я не умею писать телеграммы, никогда не умел… И ты, Патриция! Проклятье, это для тебя неподходящее место, знаешь ли! – уже предчувствуя свое поражение в споре с дочерью, заявил он.
Впервые за все время она заговорила. У нее был мягкий, нежный, пусть и жеманный голосок. Девушка отвлеклась от созерцания каменного павлина.
– Конечно нет, папа, – согласилась Патриция с такой готовностью, что полковник удивленно воззрился на нее.
– А? – переспросил он.
– Конечно нет. – Ее карие глаза потемнели.
Взгляд Патриции миновал Хью, а затем она впервые за все время посмотрела прямо на него. Эффект оказался столь силен, что пресловутый колокол, в который выстрелили из винтовки, вновь оглушительно зазвонил.
– Полагаю, мне стоит отвести мистера Донована на «Ферму» и представить его маме? – манерно поведя плечиком, продолжила Патриция. – Уверена, он не откажется от стакан… от угощения.
Она улыбнулась. Полковник встретил это предложение со своим обычным энтузиазмом.
– Верно, черт возьми! – подтвердил он. – Возьми его с собой. Ах да, чуть не забыл… Патриция, это сын Джо Донована. Хью, мальчик мой, позволь представить тебе мою дочь Патрицию. Патриция – Хью Донован.
– Здравствуйте, – послушно отозвался Донован.
– Вы уверены, что на этот раз мы должным образом представлены друг другу? – осведомилась она. – Хорошо. В таком случае – прошу за мной.
Глава 9
Дедукция старины Джона Зеда
Вот как получилось, что через несколько секунд Хью уже шагал рядом с этой стройной темноглазой красоткой-жеманницей в тенниске – шагал довольно торопливо, потому что в любой момент ожидал оклика своего отца, призывающего его вернуться к своим обязанностям. Ее последняя фраза, казалось, сблизила их, и чувство душевного тепла все нарастало, мощное, неизъяснимое, кружащее голову. «Он не откажется от стакан…» Она знала. Наверное, именно об этом писала в своих сонетах Элизабет Барретт Браунинг[11]. Дело было не столько в ее женской интуиции, сколько в том, что при виде этой девушки Доновану действительно хотелось выпить, – безусловно, некоторые девушки производят такой эффект. Подобные изречения способны разжечь любовь в сердце каждого мужчины. А если они остаются невысказанными, то едва ли любовная история завершится хорошо. Если бы в момент, когда Данте повстречал Беатриче на мосту Как-его-там, она улыбнулась и прошептала: «Эй, как насчет глоточка амаранте?» – бедолага костьми бы лег, чтобы раздобыть ее адрес и номер телефона, вместо того чтобы пойти домой и строчить стихи.
В полумраке рощи, глядя в карие глаза Патриции – девушка с любопытством смотрела на него через плечо, – Хью все сильнее убеждался в справедливости этой своей теории. Вдохновленный, он произнес:
Жил да был раз поэт, звался Данте.
Очень выпить любил амаранте.
В рай и ад он поспел,
Беатриче воспел,
Вот такой славный парень был Данте.
А
Элизабет Барретт Браунинг (1806–1861) – известная английская поэтесса викторианской эпохи. (