Ночная госпожа. Леонид Митин
и златом не ослеплен, и чье терпение выше мирского. Свет стал жечь, ибо мало власти во все времена, и тщеславия мало для тела. Без меры стал свет, самодуром стал и жестоким тираном. Сжигал он города и леса, иссушал озера и реки. Камень плавил и раскалял до неистового жара. Твари земные в тени высыхали, будто сочный плод в засушливые дни. Иные тлели прямо в лучах славы и гордыни его. Но не возроптал никто, ничто не бросило вызов тирану, ибо все светом ослеплено было. В счастье и блаженстве услаждали тела свои твари земные, и даже боль им стала наградой. Все в слепоте им стало едино. Все смешалось, и тем проклято было. Сам свет был ослеплен величием своим до той степени, что исчез в небытие. Снова пришла тьма и луна мягким, ласковым светом приглашала к себе дочерей своих бессмертных. Ныне правит Тьма и владыка всему Хаос». – прочел Эмпедорий.
– Это ересь, Эмпедорий. Очевидно, это ересь. Нужно сжечь все это, предать пескам забвения и времени. Волей господина этого не должно быть. Это неправильно – свирепо говорил я. Я едва сдерживался от того, чтобы не разорвать полотно. Только вера в мудрость Эмпедория сдерживала меня.
Эмпедорий упал от попавшей в него коробки. Кто-то или что-то сбило его с ног. Я достал палицу, и стал озираться по сторонам, словно загнанный в ловушку зверь. Меня не страшил враг, но его саван, сотканный из тьмы. Я дышал почти неслышно, чтобы уловить каждый шорох, шаг или вздох. Эмпедорий застонал от боли. У него кровь покидала тело из головы. Он сказал мне:
– Беги! Ты не можешь биться с тем, чего не видишь, чего не знаешь. Беги за помощью, а я задержу это отродье.
Я не хотел бросать своего брата одного с этим чудовищем, коварным чудовищем, но его речь показалась мне разумнее, ибо все вместе мы точно одолеем демона, даже если Эмпедорий пожертвует собой. Я помчался со всех ног к ручью, где должны быть мои братья. Ветки хлыстали мне лицо, камни били мне ноги в кровь. Я спотыкался, я не мог ровно дышать. Гнев управлял мной, и придавал мне сил, но лишал меня телесной силы взамен. Я боялся не успеть, боялся подвести Эмпедория, всех братьев, Творца. Все зависело от моей спешки. Сейчас она решала все.
У берега стоял Аристиан. Вся его мантия была в крови. Его лицо было в крови. Его посох питался кровью. Он стоял гордо, словно он выше всех тварей, словно он творец и посланник господина. Его глаза блестели ярким огнем, мощью, которую получаешь от пресыщения вожделенным, от власти. Он стоял подобно дикому, гордому, непокоренному зверю в своем величии и простоте, не уступающему никому.
– Ересь! Ты и твой сброд! Ересь! Твой Эмпедорий – еретик! – гневно закричал Аристиан, дрожащим от ненависти голосом.
– Эмпедорий нашел демона, убившего наших братьев! Он искусил тебя, Аристиан. Очнись от скверны, брат, и я воздам тебе все смертные почести. Твое безумие непростительно, но смерть может стать облегчением твоему заболевшему разуму – сказал я, стараясь держать себя в руках.
– Погань, ты и твой Эмпедорий! Я