Город мечты. Виталий Вавикин
которого находился студенческий городок, Лобачевский поинтересовался подробностями смерти Харченко и получил странный ответ:
– Простите. Вы, вероятно, что-то спутали. Этот человек не умирал.
Лобачевский позвонил в медицинский институт и получил тот же ответ. Декан Петр Васильевич Брюхов терпеливо объяснил ему, что лектор Харченко сейчас в отпуске и найти его можно в загородном доме, где он делает ремонт.
– Вы уверены?
– Ну конечно, – декан широко улыбнулся, увидев в звонившем ему детективе нерадивого студента, которому нужно объяснять все по несколько раз, и начал снова повторять сказанное.
Лобачевский повесил трубку и для верности обзвонил пару моргов – прежний результат. Если верить этим людям, то доктор Харченко, которого Джим Отис давно похоронил, был жив и здоров. Поэтому оставалось лишь одно – поехать и лично отыскать лектора. Так Лобачевский оказался сначала в студенческом городке у декана Петра Васильевича Брюхова, а затем возле дома доктора Харченко, затерявшегося в лабиринтах дорог кукурузного поля.
Входная дверь была выбита, внутри жужжали сотни мух. Запах разлагающейся плоти смешивался с запахом краски. Это была война – борьба запахов, а дом Харченко стал их полем боя. Они сражались за каждую комнату, за каждую подсобку. Иногда побеждал запах краски. Иногда гнили. У каждого из запахов был свой лагерь. Своя база, откуда шли в бой все новые и новые силы. Но если краска выдыхалась, то запах разлагающейся плоти усиливался, завоевывая новые территории. Лобачевский шел к центру его дислокации, к сердцу его армии. Он не сомневался, что увидит там – человека с отпиленным лицом, привязанного к стулу.
Сколько прошло дней с момента, как Джим покинул этот дом?
Включив карманный фонарик, Лобачевский разглядывал извивающуюся плоть. Сотни личинок нашли свой приют в открытых ранах обезображенного лица. Но шевелилось не только лицо. Шевелилась вся одежда Харченко. Маленькие белые личинки покрывали все его тело. Они ели, они росли, они существовали. Это была жизнь. Жизнь на распростертой скатерти смерти.
Лобачевский заставил себя отвернуться. Джим не врал. Отчасти не врал. Лобачевский искал второе тело. Искал того, кто напал на Джима. Старые доски пола хранили на себе бурые пятна. Они давно высохли, и мухи уже не кружили над ними. Большое пятно находилось рядом с входом в комнату. От него отделялись небольшие капли. Их след тянулся в гостиную, а оттуда на улицу. Если верить рассказу Джима, то эта кровь должна принадлежать ему.
Лобачевский вернулся в комнату, где находилось тело Харченко. Он нашел еще одну дверь. Еще один выход отсюда, которым воспользовались, чтобы вынести второе тело. Смазанный кровавый след, успевший покрыться пылью, тянулся через порог на улицу. Здесь на запущенном земельном участке, прилегающем к дому, след исчезал. Кто-то взял тело на руки. Следы вели в кукурузное поле. Вглубь. Лобачевский посмотрел на небо. День только начинался, поэтому ему некуда было спешить. Зеленое море проглотило его. Осевшая на крупных листьях пыль испачкала дорогой костюм.
Лобачевский остановился, изучая могильный холмик. Вместо креста в землю была воткнута лопата, очевидно та