Город мечты. Виталий Вавикин
протянул Лобачевский, читая имя провинциального силовика на удостоверении, которое тот показал коллеге. – Я так понимаю, вы ничего не знали о том, что здесь случилось?
– Откуда же мне знать?! – эксцентрично взмахнул руками Костров.
Они пересекли гостиную, и силовик увидел тело Харченко. Следовавший за ним санитар согнулся пополам и, сдерживая рвоту, выбежал на улицу. Костров тихо выругался. Лобачевский выждал пару минут, затем отвел его в поле. Несмотря на жару, здесь дышалось куда легче, чем в доме.
– А это еще кто? – удивился силовик, разглядывая раскопанную могилу.
– Это нам предстоит узнать.
– Нам?
– Возьмите на анализ кровь в комнате, где мы нашли тело Харченко. Думаю, она должна принадлежать как минимум троим.
– Думаешь, убийца был ранен?
– Пока не знаю. Насколько я понял, в доме побывало как минимум четверо. Двоих мы уже видели. Еще один сам рассказал мне о том, что здесь случилось. Осталось найти четвертого.
Джим не знал, почему принял такое решение, – оставить комплекс и вернуться в свою квартиру. Просто чувствовал острую необходимость побыть одному, немного подумать, насладиться тишиной. Жена не хотела разговаривать, ее мать и отец читали бесконечные нотации. Дарья – и та осудительно качала головой, считая, что он что-то скрывает от нее. Лишь Тимофей Александрович Макаров, его друг и напарник на новой работе, не задавал лишних вопросов.
– На меня напали, но я все еще жив, – сказал ему Джим, и этого оказалось достаточно.
Когда рабочий день заканчивался, Джим вместе с Макаровым убирал бумаги в сейф, прибирался на столе и закрывал двери в их общий кабинет. Вместе они выходили на улицу и вместе ловили такси. Затем каждый отправлялся в свой дом. Макаров к семье, Джим к одиночеству. Он приходил в свою пустующую квартиру и готовил себе ужин. Затем, утолив голод, делал один телефонный звонок в загородный комплекс Маслаковых.
– Тебе нужно вернуться, – каждый раз говорила Дарья.
– Позови мою жену, – каждый раз просил Джим.
– Она не хочет с тобой разговаривать.
Получая такой ответ, Джим прощался с Дарьей и вешал трубку. Одиночество и тишина, в которых он надеялся обрести покой, наскучили ему на второй день. Взяв телефонный справочник, Джим обзвонил дешевые ночные бары, пытаясь отыскать занятие на ночь. Так три дня из шести рабочих он посвятил музыке.
Иногда Джим играл чьи-то произведения, иногда импровизировал. В этом он находил утешение. Затем возвращался домой и засыпал тихим, спокойным сном. В понедельник и среду он играл в клубе «Райская пустошь», а в пятницу в «Мистерии». В эти дни он становился просто музыкантом. Просто Джимом Отисом, и никакие миллионы Маслаковых не интересовали его.
– Бедные музыканты всегда играют от души! – похвалил его толстый мужчина, сидевший за столиком в первом ряду, опрокинув нетвердой рукой бокал с шампанским. Спутница мужчины, годившаяся ему в дочери, начала его отчитывать за неуклюжесть.
Воспользовавшись