Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник). Агата Кристи
и носовым платком промокнул пот со лба.
– Так что, как видите, бизнес у меня большой, я стараюсь идти в ногу со временем и хорошо разбираюсь в искусстве торговли.
– Получается, что за последние десять лет вы довольно часто посещали Соединенные Штаты?
– Да, месье. Хорошо помню, как я впервые взошел на борт корабля, чтобы ехать в Америку, в такую даль! Мои мать и сестренка…
Пуаро решительно прервал эти воспоминания:
– Во время ваших посещений Соединенных Штатов вам приходилось встречать там усопшего?
– Никогда. Но я хорошо знаю такой тип людей. Снаружи они выглядят очень респектабельно, прекрасно одеты, а внутри все у них прогнило. По своему опыту могу сказать, что убитый был большим мошенником – я в этом абсолютно уверен.
– Вы совершенно правы, – сухо согласился с ним Пуаро. – Настоящее имя Рэтчетта – Кассетти. Он занимался похищением людей.
– Ну, а я что вам говорил? Мне в жизни приходится быть очень проницательным, уметь читать по лицам. Это просто необходимо – только в Америке можно научиться, как надо правильно торговать.
– Вы помните дело Армстронгов?
– Не совсем. Но имя знакомое. Что-то связанное с маленькой девочкой, так?
– Да, большая трагедия.
Казалось, итальянец был первым из опрошенных пассажиров, кто не разделял подобного взгляда.
– Что ж, подобные вещи иногда случаются, – сказал он философски. – В такой великой цивилизации, как американская…
Пуаро резко прервал его:
– Вы когда-нибудь встречались с членами семьи Армстронгов?
– Нет, не думаю. Хотя наверняка сказать трудно. Вот вам всего лишь несколько цифр: только в прошлом году я продал…
– Месье, умоляю вас, не отвлекайтесь.
Итальянец всплеснул руками, как бы извиняясь.
– Тысяча извинений.
– Прошу вас, расскажите мне подробно, что вы делали вчера вечером после обеда.
– С удовольствием. В ресторане я оставался до последнего – здесь гораздо веселее, чем в купе. Я побеседовал с американским джентльменом, который сидит за моим столом; он продает валики для пишущих машинок. Затем я вернулся к себе в купе. Несчастный Джон Булль [53], который едет со мной в одном купе, прислуживал своему хозяину. Потом он наконец вернулся – и, как всегда, с вытянутой физиономией. Он со мной вообще не разговаривал, только «да» и «нет». Эти англичане – просто несчастная нация, никакой любви к ближнему своему. Сидит в своем углу, прямой, словно палку проглотил, и все время читает. Потом пришел проводник и расстелил наши постели.
– Номера четыре и пять, – пробормотал Пуаро.
– Вот именно, в последнем купе. Я еду на верхней полке, поэтому и забрался туда. Там я курил и читал. У этого англичанишки, как я понял, болели зубы. Он достал бутылочку с какой-то гадостью, которая очень сильно пахла, – а потом лег в постель и стал стонать. Потом я заснул, но каждый раз, когда просыпался, слышал его стоны.
– А вы не знаете, он никуда не выходил ночью?
– Не думаю. Я бы это услышал. Когда открывается дверь, из коридора
Собирательный образ типичного англичанина, прозвище англичан.