Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник). Агата Кристи
следующее:
«Разумеется, я должен думать. Но ведь я все это обдумал уже много раз. Пуаро явно считает, что эта англичанка замешана в деле. А я не могу избавиться от мысли, что она здесь ни при чем. Все англичанки – женщины очень хладнокровные. Может быть, из-за того, что у них начисто отсутствуют даже намеки на фигуру. Но дело не в этом. Кажется, что итальянец тоже не мог этого сделать – жаль. Полагаю, что английский камердинер не врет, когда говорит, что тот не выходил из купе. Да и зачем ему врать? Англичанина не так просто подкупить – они такие неприступные… Плохо, очень плохо. Не представляю, когда все это закончится. Должны же вестись какие-то спасательные работы… В этих странах они все такие медлительные – пройдут часы, прежде чем кому-нибудь придет в голову что-то сделать. Да и с полицией в этих странах невозможно иметь дела – все надуваются от сознания собственной значимости и жутко трепетны, когда дело касается чувства их собственного достоинства. Они устроят из всего этого грандиозное шоу. Конечно, не каждый же день они сталкиваются с подобными вещами. Информация появится во всех газетах…»
После этого мысли месье Бука покатились по накатанной дорожке, по которой они проходили уже сотни раз.
Мысли доктора Константина были следующими:
«Этот маленький человечек очень странный. Он гений или сумасшедший? Сможет ли он разгадать эту загадку? Это невозможно. Я не вижу решения. Все слишком запутано… Вполне возможно, что все они врут. Но даже это знание ничего не дает. Если они все лгут, то это так же сбивает с толку, как если бы все они говорили правду. Эти раны такие странные… Не могу ничего понять. Проще бы было разобраться, если б его застрелили – в конце концов, термин «гангстер», который придумали эти янки, подразумевает человека с пистолетом. Странная страна эта Америка. Хотелось бы мне туда съездить. Очень прогрессивная страна. Когда вернусь, надо будет встретиться с Деметриусом Загоне – он там бывал и знает все эти новомодные течения… Интересно, что сейчас делает Зия? Если жена когда-нибудь узнает…»
И его мысли перешли на совершенно частные, не имеющие отношения к делу предметы.
Эркюль Пуаро сидел совершенно неподвижно. Могло показаться, что он заснул.
А затем, неожиданно, после четверти часа абсолютной неподвижности, его брови медленно поползли вверх по лбу. Он негромко вздохнул и прошептал себе под нос:
– А почему бы и нет, в конце концов? А если так – если действительно так, – то это все объясняет.
Его глаза раскрылись – они были зеленого цвета, как у кошки.
– Eh bien. Я все обдумал. А вы? – сказал он негромко.
Погруженные в свои мысли, оба джентльмена вздрогнули.
– Я тоже все обдумал, – сказал месье Бук с легким чувством вины. – Но не смог прийти ни к каким выводам. Раскрытие преступлений – это ваше métier [69], а не мое, друг мой.
– Я тоже все тщательно обдумал, – сказал доктор, не моргнув и глазом, отрываясь от каких-то своих мыслей порнографического характера. – Я продумал множество разных вариантов, но ни один из них меня не
Ремесло (