Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник). Бернард Корнуэлл
Чтобы быть с тобой.
Она, наверное, знала, что он ответит что-то в этом роде, и все же покраснела и уставилась на воду, где к роящимся мошкам всплывала рыба и плескались трое мальчишек.
– У тебя, наверное, есть женщина, – осторожно предположила Элеонора.
– Была, – ответил Томас и рассказал ей о Жанетте и о том, как она встретилась с принцем Уэльским, а его бросила, даже не оглянувшись. – Я никогда ее не понимал, – признался он.
– Но любил ее? – прямо спросила Элеонора.
– Нет.
– Ты говоришь так, потому что сейчас со мной, – вздохнула она.
Томас покачал головой:
– У моего отца была книга с высказываниями святого Августина, и одно всегда вызывало у меня недоумение. – Он наморщил лоб, вспоминая латынь. – «Я не люблю, но тоскую по любви».
Элеонора скептически взглянула на него:
– Очень замысловатый способ сказать о своем одиночестве.
– Да, – согласился Томас.
– Так как же ты поступишь?
Он на минуту задумался. Его мысли были о епитимье, наложенной на него отцом Хоббом.
– Пожалуй, когда-нибудь я должен найти человека, убившего моего отца, – наконец сказал Томас.
– А что, если это дьявол? – серьезно спросила она.
– Тогда мне нужно носить на себе чеснок, – беспечно ответил Томас. – И молиться святому Гинфорту.
Элеонора посмотрела на темнеющую воду:
– Святой Августин действительно это говорил?
– «Я не люблю, но тоскую по любви»? Да, говорил.
– Я понимаю его чувства, – сказала девушка и положила голову Томасу на плечо.
Он не двинулся. Перед ним был выбор: отправиться за копьем или взять свой черный лук и вернуться в английское войско. Он действительно не знал, что делать. Но теплое тело Элеоноры так доверчиво прижалось к нему, что на мгновение, всего на мгновение, он решил остаться.
На следующее утро мессир Гийом, уже во главе полудюжины латников, взял Томаса в Аббе-оз-Омм, мужской монастырь. У ворот стояла толпа просителей, дожидаясь еды и одежды, которой не хватало и самим монахам, хотя монастырь избежал страшного разграбления, поскольку при взятии города в нем располагались король и принц Уэльский. Монахи бежали при приближении английского войска. Некоторые погибли на Иль-Сен-Жане, но большинство отправилось на юг в братский монастырь, и среди них был брат Жермен. Когда пришел мессир Гийом, монах только что вернулся из кратковременного изгнания.
Брат Жермен был древним сгорбленным старичком, хрупким человечком с белыми волосами, близорукими глазами и изящными ручками, которыми он очинял гусиные перья.
– Англичане, – заявил он, – используют эти перья для своих стрел, а мы – для Божьего слова.
Брат Жермен, как сказали Томасу, более тридцати лет отвечал за перепись рукописей в монастырском скриптории.
– Когда переписываешь книги, – объяснил монах, – открываешь для себя новые знания, хочешь того или нет. Большинство из них, конечно, совершенно бесполезны. А как поживает