Одинокие души. Эшли Дьюал
Мама шумно выдыхает. – Поверить не могу, что она сказала тебе такое.
Смотрю на нее. Она трёт друг о дружку ладони и нервно моргает.
– Мне в голову никогда не приходило, что Карина может так поступить.
– Я не понимаю.
– А что тут понимать? – вмешивается папа. – Твоя сестра решила задеть тебя и затронула именно ту тему, которая причиняет боль. Хочешь ответов? Ты всегда была примерной девушкой, никогда не приносила проблем, училась в школе, помогала, когда мы были на работе. Я не помню ни одного раза, чтобы мне приходилось краснеть из-за тебя.
– Твоя сестра перешла все границы, – дополняет мама. – Не думала, что она способна на такое. Из-за чего вы хоть поссорились?
– Теперь это неважно.
С моих плеч падает такой огромный груз, что я пьяно пошатываюсь назад.
– Карина неправа, – серьёзно отрезает папа. – Но ты не обижайся на неё. Она сказала сгоряча. Так что помиритесь и забудьте об этом.
– Мы так и сделаем, – заверяю я. – По крайней мере попытаемся.
– Что ж, отлично, – мама вновь зевает и встает с дивана. – Не ссорьтесь, Лия. – Она обнимает меня и медленно уходит в сторону спальни. – В жизни мало людей, на которых можно положиться. Вам остается лишь радоваться, что вы есть друг у друга.
Я киваю.
– Спокойной ночи, – папа целует меня в лоб. – И не забудь помыть за собой чашку.
– Да, конечно.
Улыбаясь, он уходит, а я стою в зале, радуясь, что мои опасения не подтвердились.
Утром я не могу пошевелить левой рукой. Морщусь, встаю, подхожу к зеркалу и шумно выдыхаю: плечо покрылось отёками и покраснело.
– Чёрт! – Я испуганно моргаю. – Чёрт, чёрт!
От безысходности начинаю тереть ладонью опухшее место, надеясь, что это поможет. Но как? Бессмыслица! Судорожно набираю в легкие воздух и сглатываю. Нужно что-то сделать, иначе моя глупость превратится в нечто более опасное.
Здоровой рукой я хватаю со стола телефон и набираю номер Лёши. Астахов тут же отвечает:
– Лия? Что-то случилось?
– Ну как сказать, – я вновь осматриваю в зеркале синеватое плечо. – Знаешь, кажется, мне нужна помощь.
– Мне приехать? – Серьёзный тон друга успокаивает меня: Астахов сумеет помочь. Я уверена.
– Да, пожалуй.
– Буду минут через пятнадцать.
Тут же раздаются гудки, и я буквально вижу, как Лёша срывается с места, начинает метаться по своей маленькой комнате. Он всегда был ответственным, правильным, педантичным. Иногда мне кажется, что у нас с ним огромная разница в возрасте, будто он мой старший брат, хотя мы ровесники.
Через силу надеваю свитер. Ужасно больно. Когда я поднимаю руку, в голове взрываются краски, глаза непроизвольно закрываются, и становится так паршиво, что тошнит. Может, у меня не вывих? Вдруг, упав, я что-то сломала? Какая-то косточка нашла на другую косточку, и теперь мне ампутируют руку.
От этих мыслей становится ещё хуже. Тяжело дышу, хожу ещё тяжелее. Минут за десять я едва расправляюсь с одеждой. Это я не добралась до пальто… Максима. Что