Преступление и наказание в России раннего Нового времени. Нэнси Шилдс Коллманн
такие ключевые моменты, как обращение суда к университетам (за неимением таковых) или участие в деле прокуратора, получившего правовую подготовку посредника, который расследовал и допрашивал за закрытыми дверями, собирая письменное досье. В Московском государстве розыскной суд был открытым. Судьи активно участвовали в допросе, а подьячие читали вслух протоколы во время подготовки приговора, как и в обвинительном процессе[307].
Судебник 1550 года, губные грамоты 1539 и 1550-х годов развивали розыскную процедуру со значительным вниманием к свидетельствованию, показаниям очевидцев, материальным уликам и опросам местного населения о репутации обвиняемого. Судьи активно собирали доказательства: путем допроса подозреваемого, истца и свидетелей, очных ставок, предназначенных, чтобы разобраться в противоречащих показаниях (практика, также использовавшаяся в обвинительном процессе, но в данном случае под руководством судьи), и пыток. Предполагалось, что следствие должно двигаться от мягких методов ко все более насильственным: крестоцеловальная запись губных старост 1550-х годов, например, оговаривает, что прежде обращения к пытке криминальную репутацию должны были подтвердить допрос, очная ставка и опрос местного населения[308].
Розыскной процесс применялся в случае серьезных уголовных преступлений – убийства, крупной кражи и разбоя, поджога, преступлений против политической власти и религии. В случае воровства или грабежа три условия разделяли розыскной и обвинительный формат: материальные доказательства, показания очевидцев или свидетельства местного населения о преступных склонностях человека. Необходимо было наличие хотя бы одного из этих трех элементов, чтобы начать розыскной процесс; в противном случае прибегали к его обвинительному аналогу[309]. На практике розыскной процесс часто широко применялся в случае нарушения законов о безопасности пользования огнем, проникновения в Кремль верхом, а не спешившись, бегства с военной службы и споров о земле[310]. Впрочем, открытая форма розыскного процесса свидетельствует о влиянии на него обвинительного процесса. В поразительном деле на далеком севере в 1642 году крестьянин бил челом на группу людей в том, что они зарезали его брата и отравили дядю, и в иске на сто рублей. Такое уголовное дело, как это, должно было вестись в розыскной форме, но в реальности сначала прибегли к обвинительной процедуре. Истец и ответчик были отданы на поруки, гарантирующие их присутствие на протяжении процесса; основной обвиняемый изложил свою версию в суде, отрицая все и отметив, что местный «земский судейка» уже осмотрел тело (как полагалось при розыскном процессе) и имеется мировое соглашение по делу (элемент обвинительного процесса). Истец возражал, и тяжба продолжилась в обвинительном формате: истец сослался на ряд свидетелей, которых ответчик тут же отверг как предвзятых; подлинность представленных документов была оспорена. В итоге обе стороны выразили желание целовать крест, чтобы разрешить
Смешение обвинительного и розыскного процесса в Уложении 1649 г.:
Белозерская губная грамота 1539 г. Ст. 3–5. РЗ. Т. II. С. 214. Медынский губной наказ 1555 г. Ст. 2–3, 6–9. РЗ. Т. II. С. 219–221. Репутация преступника как достаточное основание для ареста и пытки в Каролине (ст. 25–26):
Указная книга Разбойного приказа 1616/17 г. Ст. 19. ПРП. Т. V. С. 193–194; повторено в Соборном уложении. Гл. 21. Ст. 49. РЗ. Т. III. С. 238. Новоуказные статьи 1669 г. Ст. 72. ПРП. Т. VII. С. 421. Розыскной процесс также применялся, когда человек уже использовал разрешенные три крестоцелования: Соборное уложение. Гл. 14. Ст. 2. РЗ. Т. III. С. 159.
Пожар: РГАДА. Ф. 210. Приказной стол. Стб. 2513. Л. 1–10 (1674); Стб. 674. Л. 53–55, 165–195 (два дела 1675); Стб. 710. Л. 82, 119–125 (1676); Стб. 1049. Л. 77–78, 123–125, 210–212 (три дела 1686). Езда верхом в Кремле: Там же. Стб. 1039. Л. 11–13 (1680). Бегство со службы: Там же. Стб. 786. Л. 67–70 (1669). Земельные споры: