Пора меж волка и собаки. Андрей Синельников
как бы им в лицо.
– А как было удержать скипетр Великая Руси и государство держати до возмужания сына моего, как Василий завещал, коли вы его – скипетр энтот и державу, из рук женских вырвать норовили!? Лиходеи!? И сейчас бы так же всех вас на плаху определила! Токмо о своей выгоде и думали! Монеты все порезали, подделок начеканили! Всяк в свою мошну! А я в новые перелить все повелела и Великого князя отпечатать не монете той. Народ вот копейкой прозвал. С Литвой мир заключила… со Швецией! Что-то тошно мне!!!
– Успокойся Алена, – вдруг раздался тихий мягкий голос из темного угла под божницей, где еле тлела лампадка.
Елена вздрогнула. Она точно знала, что в светелке никого кроме нее нет. Рука ее непроизвольно потянулась к острому стилету, скрытому в складках накинутого на плечи халата.
– Успокойся Алена. – повторил голос также тихо и мягко.
Из тени красного угла вышла молодая женщина, необыкновенной красоты. Ее печальные глаза смотрели на Елену, казалось, заглядывая ей в самую душу. Кого она напоминала ей? Особенно эти глаза, видевшие ее насквозь со всеми ее радостями и горестями. Елена всмотрелась в незваную гостью, пытаясь вспомнить. Где она ее видела? И вдруг как будто молния полыхнула в ее голове. Она поняла, на кого похожа незнакомка.
– Матерь Божья! Да ты ж сама Богородица! – Елена попыталась преклонить колени, поцеловать руку гостье, но ноги подкосились, словно ватные и она начала оседать на пол.
Незнакомка подхватила ее под локоть и с усилием усадила опять на лавицу у оконца.
– Ну, здравствуй Аленушка! – она поддержала ее. – Нет, я не Богородица. Я земли этой берегиня. Меня Малкой зовут. А еще Марьей кудесницей звали или Марьей искусницей. Иногда Девой Ариев. Ты сиди, сиди, не вставай. Тебе уже и не встать, пожалуй.
– Отчего так, берегиня?
– Так ведь извели тебя, Аленушка. Опоили отравным зельем. Потому и лекаря нет, и ворожейки. Не добег твой слуга. С перерезанным горлом лежит.
– Долго ль жить-то мне осталось, ведунья?
– Так не долго. Со мной поговоришь, и отлетит душа в Ирий. Я к тебе душу твою облегчить пришла. Грех с нее снять. Вижу, маешься ты.
– Маюсь, маюсь. Это не тебя ли Девой Марией там где солнце западает зовут?
– И так меня зовут. Та зови меня девонька, как тебе сладостно. Сними грех с души. Не ты своих врагов извела, то у них доля такая. То за ними Аринии пришли, за каждым своя, что он своей злостью и властолюбием выкормил. Они тоже ведь не без греха, враги-то твои были. Тоже душ загубили, не считано. Ты не о них думай. О сыне думай и делах своих, – она присела рядом взяла в свои руки ледяные ладошки Елены и стала греть своим дыханием.
– Я ли храмов не ставила? Вон Петр Новый одиннадцать храмов на Москве поднял. Ров с Кремлевского холма на Красную площадь перенес. На самом холме Собор Архангелу Михаилу поставил и колокольню Ивану Великому вознес. Склады пороховые отстроил – Аловизов двор. Даже терем энтот и то его рук дело.
– Тихо,