Анна и французский поцелуй. Стефани Перкинс
летом Тоф создал панк-группу «Грошовые ужасы». С тех пор там много раз менялся коллектив, кипели споры из-за текстов песен, но концертов музыканты так и не давали. Что просто ужасно. Готова спорить, Тоф прекрасный гитарист.
– Ну конечно, – отвечаю я. – Думаю, она согласится. Ее придурочный инструктор только что прокатил ее с местом лидера секции, и ей необходимо выпустить пар.
Я даю номер подруги. Тоф записывает, вслух повторяя цифры, а Сент-Клэр делает вид, будто смотрит на воображаемые наручные часы. Сейчас только девять вечера, не понимаю, с чего такая спешка. Даже я знаю, что для Парижа это детское время.
Сент-Клэр громко кашляет.
– Эй, прости. Нужно идти, – говорю я Тофу.
– Ты не одна?
– Мм… да. С другом. Мы сегодня идем гулять.
Неловкая пауза.
– С парнем? – спрашивает Тоф.
– С другом. – Я поворачиваюсь к Сент-Клэру спиной. – У него есть девушка. – И вздрагиваю. Зачем я это ляпнула?
– Значит, ты не забыла про нас? Я хочу сказать… – Тоф осекается. – Про наши отношения здесь, в Атланте? Или променяла меня на какого-то французика и больше не вернешься?
Сердце колотится как оглашенное.
– Ну конечно же я вернусь к Рождеству.
– Хорошо. Хорошо, Аннабель Ли[20]. Мне в любом случае нужно возвращаться к работе. Наверное, Геркулес опять бесится, что я не закрыл дверь. Чао.
– Вообще то, оревуар, – поправляю я.
– Не важно. – Тоф смеется и вешает трубку.
Сент-Клэр встает с кровати:
– Ревнивый бойфренд?
– Я же говорила. Он мне не бойфренд.
– Но он тебе нравится.
Я краснею:
– Ну… да.
Лицо Сент-Клэра остается невозмутимым. Возможно, его это задело. Он кивает на дверь:
– Все еще хочешь пойти гулять?
– Что? – Я смущена. – Да, конечно. Только переоденусь сначала.
Я выгоняю Сент-Клэра из комнаты. Пять минут спустя мы уже идем по улице. На мне любимая рубашка из секонд-хенда, облегающая в нужных местах, джинсы и черные кеды. Я знаю, что кеды – это не слишком по-французски – остроносые ботинки или высокие каблуки подошли бы куда лучше, – но, по крайней мере, они не белые. Насчет белых кроссовок все правда. Их носят только американские туристы, и предназначены они лишь для того, чтобы косить траву или красить дома.
Ночь прекрасна. Париж переливается желтыми, зелеными, оранжевыми огнями. Теплый воздух гудит от веселой болтовни прохожих и звона бокалов в ресторанах. Сент-Клэр занимательно описывает самые жуткие моменты из биографии Распутина, которую он дописал сегодня днем.
– И вот другие русские подсыпают ему в обед дозу цианида, которая способна уложить пятерых взрослых мужчин, прикинь? Но ничего не происходит, и им приходится перейти к плану Б – в него стреляют из револьвера. В спину. Но и это его не убивает. У Распутина оказывается достаточно сил для того, чтобы задушить убийцу, и в него стреляют еще три раза. Но он пытается встать! Его избивают до кровавого месива, заворачивают в простыню и бросают в ледяную реку. Но все это…
Глаза
Очевидно, имеется в виду героиня поэмы Эдгара Алана По, которую главный герой любит так сильно, что даже ангелы начинают завидовать этому чувству.