Тень воина. Александр Прозоров
ты северянка? – подошел он к Всеславе. Девушка отвернулась, глядя вниз по течению.
– А тебе, что, больше степнячки нравятся? – задорно ответила вместо нее Акулина.
– Нет, мне нравятся красивые, – ответил Олег, глядя при этом на ее подругу. – И живые. А по ночам часто то является, от чего лучше прятаться, сразу и без раздумий. Уж я-то знаю, как один поцелуй из богатыря бледную тень сделать может. Коли о чем уговариваться, то днем надобно. И тогда обязательно исполнятся любые желания.
Всеслава даже не дрогнула – однако щеки ее заметно порозовели.
С противоположного берега вернулись лодки. Ведун наклонился, подхватил тюки со своими пожитками и кузнечным инструментом, переправил в лодку, пошел назад и посередине мостков столкнулся лицом к лицу с Всеславой, которая несла чересседельную сумку. Они остановились, глядя друг другу в глаза, и Олег вдруг предложил:
– Хочешь, я научу тебя разгонять облака?
Девушка молча пробралась мимо. Ведун, вздохнув, опять взялся за вещи, а когда все они перекочевали в плоскодонку, за поводья довел коней до края помоста, сел в лодку. Сидящие на носу и корме Коля и Трувор взялись за похожие на лопаты весла с длинными лопастями, погребли к противоположному берегу. Середин натянул поводья. Гнедая с чалым возмущенно заржали, но подчинились, спрыгнув с помоста в грязную воду. Глубина тут составила им от силы по колено, но по мере движения к середине стремительно увеличивалась. Второй раз лошади громко возмутились, когда холодная вода коснулась брюха и стала подниматься дальше. Впрочем, плыть конягам не пришлось – мелкие речные волны даже не захлестнули им на спины, как глубина начала уменьшаться, и вскоре лодки ткнулись в глину под обрывистым, но невысоким, метра в полтора, берегом. Лошади заскочили наверх прямо с места, а ведуну пришлось повторять все процедуры в обратном порядке: вещи вынести, лошадей успокоить, потник расправить, седло наложить…
– А ты правда можешь научить облака разгонять?
– Легко! – усмехнулся ведун. Даже не оглянувшись, он понял, кому принадлежит голос: одной обидчивой девчонке, которая никогда не слыхала поговорки: «Любопытство сгубило кошку».
– А я смогу?
– Это даже ручной медведь сможет, – затянул подпруги Середин. – Да только пояснений не понимает никак. Я один раз этому фокусу даже вотякского хана научил. Он так обрадовался, что невольницу мне от восторга подарил.
– И где она, невольница?
– Так русская она была, рабыня-то, – закончив с упряжью, повернулся к Всеславе ведун. – Я ее до дома, к отцу с матерью, довел, да и отпустил.
– Ужели и не тронул совсем? – не поверила Всеслава.
– Почитай половину зимы вместе пробыли, – уклончиво ответил Середин. – В Городце она ныне. Небось, замуж уж вышла. Коли тебе так любопытно – так съезди, спроси.
– Дядька плывет, – кивнула в сторону реки девушка. – Пора в путь сбираться. Что же, ты всегда и всего по ночам боишься? А еще колдун! Про полнолуние тоже,