Долина Инферин. Вихри холода. Екатерина Новак
что-то младенцу, на то, как подбодрила павшего духом короля, на то, как мерцали огоньки от костра в ее глазах. Она была еще молода и красива, но морщинки у глаз и на лбу выдавали груз ее забот. Вести людей сквозь пустыни и реки – не самая легкая ноша для молодой женщины. Но те уверенность и страсть, с которыми Видящая взялась за эту работу, заставляли уважать ее. А еще – трепетать сердце. Он видел, что с каждым днем она все больше ожесточается, и это действительно беспокоило его. Им все сложнее было находить общий язык. Он потряс головой, отгоняя эти мысли, зная, что ни к чему хорошему они не приведут, и, взяв шкуру животного, укрыл их ребенка.
– Выглядишь устало, – сказал он, как бы невзначай прикоснувшись к ее руке, – может, зря взялась за эту неблагодарную работу? Ведь впоследствии все равно никто не оценит?
– Уж лучшее вести, чем стоять на месте, – усмехнулась та, – или, что еще хуже для меня, следовать за кем-то. Иди, я хочу отдохнуть, пока малыш спит.
Женщина начала тихонько укачивать ребенка и напевать ему песенку, давая понять, что разговор окончен. Кареглазый какое-то время еще наблюдал за тем, как она укладывается рядом с заснувшим малышом, а потом тоже устроился неподалеку.
Ночь прошла тревожно. Плохо спали и пришедшие, и самбу. Обе стороны не доверяли друг другу и боялись нападения. Белый воин то и дело вскакивал, проверяя обстановку, но со стороны приютившего их племени не раздавалось ни звука. Дозорные внимательно вглядывались во мглу, и это успокаивало мужчину. Короткий сон на время одолел его, а потом пришла его пора дежурить. Он даже обрадовался – это было лучше, чем постоянные неясные опасения. Но до утра их никто так и не потревожил.
Вождь аборигенов разбудил Видящую на восходе солнца и представил гостям своего молодого сына. Тот был высок ростом и силен на вид.
– Это Такав, он вернулся из дальнего похода. Он знает все места вокруг. Он и другие наши мужчины проведут вас в нужное вам место.
Видящая с благодарностью поклонилась им и с интересом посмотрела на Такава. Вождь заметил этот взгляд, и сердце его заныло, предчувствуя беду.
В поход они выдвинулись почти сразу, еще роса не успела сойти с травы. Ноги промокли, но люди продолжали идти, не обращая внимания на неудобства. Они пересекли лес, с трудом перешли вброд бурную реку, пока, наконец, не вышли на пустынную землю. Тут было жарче, чем на земле самбу. Почва здесь была красной и бедной на растительность. Привал решили сделать в редколесье, где местность хорошо просматривалась во все стороны. Сын вождя и его соплеменники остановились чуть в стороне от пришельцев, исподволь разглядывая их.
– Это так странно, что он не помнит нас, – подойдя к Видящей, кареглазый кивнул на Такава.
Он отпил из бурдюка с водой, который подарил им вождь, и передал женщине.
– Конечно, – отозвалась та, тоже делая глоток, – он пока что не помнит нас. Ты же знаешь всю историю