Илиада. Гомер

      Здесь ни единого я не могу ни найти, ни приметить.

      Все из сражения прячутся, словно как псы перед скимном[307];

      Мы же здесь ратуем, мы, чужеземцы, притекшие в помощь;

      Ратую я, союзник ваш, издалека пришедший.

      Так, и ликийские долы, и ксанфские воды – далеки,

      Где я оставил супругу любезную, сына-младенца

      И сокровища многие, коих убогий алкает.

      Но, невзирая на то, предвожу ликиян, и готов я

      С мужем сразиться и сим, ничего не имея в Троаде[308],

      Что бы могли у меня иль унесть, иль увесть аргивяне.

      Ты ж – неподвижен стоишь и других не бодришь ополчений

      Храбро стоять, защищая и жен и детей в Илионе.

      Гектор, блюдись, да объяты, как всеувлекающей сетью,

      Все вы врагов разъяренных не будете плен и добыча!

      Скоро тогда сопостаты разрушат ваш град велелепный!

      Ты о делах сих заботиться должен и денно и нощно,

      Должен просить воевод, дальноземных союзников ваших,

      Бой непрестанно вести, а грозы и упреки оставить”.

      Так говорил он, – и речь уязвила Гектора сердце:

      Быстро герой с колесницы с оружием прянул на землю:

      Острые копья колебля, кругом полетел по дружинам,

      В бой распаляя сердца; и возжег он жестокую сечу!

      Вспять возвратились трояне и стали в лицо аргивянам;

      Те же, сомкнувши ряды, нажидали врагов, не робели.

      Так, если ветер плевы рассевает по гумнам священным,

      Жателям, веющим хлеб, где Деметра с кудрями златыми

      Плод отделяет от плев, возбуждая дыхание ветров,

      Гумны кругом под плевою белеются, – так аргивяне

      С глав и до ног их белели под прахом, который меж ними

      Даже до медных небес[309] воздымали копытами кони

      В быстрых, крутых поворотах; ворочали в бой их возницы,

      Прямо с могуществом рук на врагов устремляясь; но мраком

      Бурный Арей покрывает всю битву, троянам помощный,

      Вкруг по рядам их носясь: поспешал он исполнить заветы

      Феба, царя златострельного; Феб заповедал Арею

      Души троян возбудить, лишь узрел, что Паллада Афина

      Бой оставляет, богиня, защитница воинств ахейских.

      Сам же Энея вождя из святилища пышного храма

      Вывел и крепостью перси владыки народов наполнил.

      Стал Анхизид меж друзьями величествен; все веселились,

      Видя, что он, живой, невредимый, блистающий силой,

      Снова предстал, но его вопросить ни о чем не успели;

      Труд их заботил иной, на который стремил сребролукий[310],

      Смертных губитель Арей и неустально ярая Распря.

      Оба Аякса меж тем, Одиссей и Тидид воеводы

      Ревностно в бой возбуждали ахейских сынов; но ахейцы

      Сами ни силы троян не страшились,