Китай-город. Петр Боборыкин
где лампа и две свечи за карточным столом оставляли темноту по углам.
Рубцов загляделся на свою «сестрицу».
– Вам, тетенька, бай-бай? – спросила Анна Серафимовна.
– Я на полчасика… Ты посидишь?
– Детей я не видала с утра.
– Не съедят… Ну, я пойду, велю вам сладенького подать.
Тут только Анна Серафимовна вспомнила про ананас. Его сейчас принесли. Тетка была тронута и сказала шепотом:
– Пускай постоит! Тем не стоит давать.
Согнутая спина старухи, с красивыми очертаниями головы, исчезла в дверях следующей комнаты.
Рубцов указал Анне Серафимовне на два кресла у окна.
– Курите?
– Нет!
– Папенька не позволял? Он ведь на этот счет строг был.
– И у самой охоты не было.
Ей делалось все ловчее с ним и задушевнее, хотя он и не смотрел особенно ласково. Домашние обиды и дрянность мужа схватили ее за сердце, но она подавила это чувство. Она не станет ему изливаться. После, может быть, когда сойдутся совсем по-родственному.
– У вас сколько же деток? – спросил он, закуривая собственную хорошую сигару.
– Двое: мальчик и девочка.
– Красные детки? – Про мужа он не стал расспрашивать – она догадалась почему; сказал только вскользь: – Супруга вашего показали мне раз на выставке, в Париже.
Однако она сообщила ему, между прочим, когда подали им фрукты и конфеты, что берет все дело в свои руки.
– Ой ли? – вскрикнул он и встал.
Тут он расспросил ее про размеры дела, про мануфактуры мужа и про ее суконную фабрику. О фабрике она говорила больше и заохотила его посмотреть, и про свою школу упомянула.
– Хвалю! – кратко заметил он.
С директором у ней мало ладу, а контракт его еще не кончился. Директор – немец, упрям, держится своих приемов, а ей сдается, что многое надо бы изменить.
– Вы бы заглянули, – пригласила она.
– Как, вроде эксперта? – спросил он с ударением на «э».
– Вот, вот!
Прибежала Любаша угощать их «своими конфетами», поднесенными ей Мандельштаубом.
– Маменька-то, – рассказала она им, – ни с того ни с сего генеральшу прикармливать стала, а та у ней серебряный шандал и стащила.
– Ах! – пожалела Анна Серафимовна.
– Да, все вышли, а она и стибрила. Зато настоящая генеральша… У ней кто чином выше из салопниц – тот ее и разжалобит скорее.
Они ничем не поддержали ее балагурства. Любаша убежала и крикнула им:
– Естественный подбор!..
Анна Серафимовна поняла намек. Рубцов крякнул и мотнул головой.
– Чудеса в решете, – начал он. – Москательный товар и происхождение видов Дарвина… и приживалки-генеральши!
– Нынче так пошло, – точно про себя заметила Анна Серафимовна.
– Да, на линии дворян, как мне на той неделе в Серпухове лакей в гостинице сказал.
Так они и проговорили вдвоем. Она узнала, что Рубцов еще не поступил ни на какое место. Всего больше рассказывал он про Америку; но у янки не все одобрял,