Доброволец. Записки русского пехотинца. Михаил «Норман»
колонны пристроилась серебристая иномарка, где ехал комбат и трое бойцов батальонной разведки. Мы нырнули в тоннель под громадой Алчевского металлургического комбината, миновали его и, выскочив на шоссе, помчались прочь от города, на запад, туда, где уже который месяц шли позиционные бои у так называемого «Дебальцевского выступа». В сражающейся Новороссии наступало очередное утро.
Серой лентой убегает вдаль шоссе. Я, скорчившись, сижу в набитом бойцами и снаряжением кузове, стараясь укрыться от ледяного встречного ветра. Занимается хмурый рассвет. Мимо пролетают серые, пожухлые поля, терриконы шахт, унылые, похожие одна на другую деревеньки. Колонна минует блокпост с разноцветными флагами и зенитной спаркой, грозно глядящей из кузова «КАМАЗа». Казаки из охраны машут нам в след, и мы машем им. Вперед, вперед, нам нужно спешить.
Куда мы мчимся? Об этом знают лишь командир отряда и комбат, который сейчас указывает дорогу. Известно одно: недели подготовки и ожидания закончились, сегодня, наконец, предстоит настоящее дело.
Вчера весь отряд был построен. Командир, Аркадич, как всегда затянутый в «цифру», с кобурой на боку, строго оглядел шеренгу бойцов. Всякие здесь стояли люди, молодые и старые, с разными судьбами, разным жизненным опытом. Были украинцы, которым не по душе пришлась евромайданная «новая влада» и ее порядки, были люди с Харькова и Запорожья, с Одессы и Днепропетровска, были и те, чей дом оказался под пятой карателей на захваченных врагом землях Донбасса. Плечом к плечу с ними стояли россияне из Сибири и с Урала, из Питера и Москвы… Раньше «свидомые» смеялись: «монголокацапы, ваша родина – Магадан». Да, и Магадан тоже. Пусть нас не много, но здесь вся Россия от Ростова до того самого Магадана. Что, уже не так весело? Тут были испанцы – антифашисты, совсем молодые ребята, чьи деды сражались под республиканскими знаменами. Теперь они рядом с нами – наследниками интербригад, против тех, кто вновь пустил развеваться по ветру обветшавшие нацистские тряпки. Историческая память против исторической памяти. Вот стоит бывший украинский налоговый инспектор, а рядом с ним бывший послушник православного монастыря на Байкале, вот инженер-конструктор с одного из московских механических заводов, а сразу за ним историк, едва успевший защитить диплом. Иные имели хорошую военную подготовку, а то и приличный боевой опыт, другим же, как мне, только предстояло боевое крещение. Но всех роднило одно: сюда их привел собственный выбор, продиктованный личным представлением о добре и зле и о том, что значит жить по совести.
«Товарищи бойцы, – заговорил Аркадич своим зычным, чуть хрипловатым голосом, – я буду краток: завтра нашему отряду предстоит выдвинуться на фронт для участия в проведении боевой операции. Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас решил, готов ли он идти в бой. – Он замолчал, выдерживая паузу. – Те, кто готов, шаг вперед!»
В течение пары ударов сердца стояла тишина, затем строй качнулся и шагнул.