Провожая Люцеру в рай. Дмитрий Чарков
вспоминая те или иные эпизоды их совместной жизни, интуитивно избегая темы последней «тусни», после которой они не виделись неделю. У них уже имелась их маленькая история – история их отношений. Было уютно и легко, и когда в зал вошла Вероника в сопровождении моложавого подтянутого кавалера, Алеся вдруг почувствовала такой прилив любви ко всему окружающему миру, что ей захотелось подскочить, подбежать к Вероничке и расцеловать её просто так, только за то, что та оказалась именно здесь и именно сейчас.
Вошедшая девушка была одета с изысканностью и простотой, которой Алеся иногда втайне завидовала. Утонченный вкус, как правило, в прямой пропорции соответствовал выстраданным у модельеров, стилистов и парикмахеров часам консультаций, проб и, разумеется, ощутимым материальным издержкам. Её спутник казался приятным и благодушным человеком. На его безымянном пальце левой руки бриллиантовым шармом поблескивал перстень, который бросался в глаза, когда мужчина сдержанно жестикулировал, что-то рассказывая со спокойной и самоуверенной улыбкой.
Алеся не заметила, как глаза Артёма на мгновение затянула пелена холодного отчуждения.
5
– Что празднуем? – был первый вопрос Вероники, когда она, увидев Артёма с Алесей, подпорхнула к их столику, слегка удивленная.
Следом подошел и её спутник, и она тут же их и представила:
– Борис, это мои коллеги по работе, Алеся и Артём. Коллеги, это мой… хороший друг – Борис.
Артём привстал, и мужчины молча обменялись традиционным рукопожатием.
– Вероничка, мы и не ожидали… – начала приветливо Алеся.
– Да не вопрос: вы не ожидали, а мы тут как тут. И тоже, кстати, не ожидали. Между прочим, вы завладели нашим любимым местом! Но там, у колонны, есть еще один чудесный уголок для двоих, да, дорогой? Увидимся! – она послала Алесе воздушный поцелуй, и парочка проследовала дальше по залу.
– Она после работы совсем другая, – немного растерянно и смущенно произнесла Алеся.
– Мы тоже, – возразил Артём.
– А, ну, да!
– Люди привыкли отдыхать после работы. Это мы с тобой грузимся и грузимся чем-нибудь, а нужно просто научиться оставлять всё за какими-то… разумными пределами, иначе свихнуться недолго, – ответил Артём, провожая взглядом высокую и стройную фигуру Вероники, шедшей под руку с очевидно состоятельным кавалером. – Какие наши годы, Цветик, весь мир у наших ног, нужно только в правильное время подмять его под себя.
– Да, наверно, «уж лучше он прогнётся под нас». Только не спешит он что-то прогибаться. Вот, смотри: люди рождаются все одинаковые – две ноги, две руки, одна голова и все остальные причиндалы, но кто-то становится богатым, а кто-то одежду на помойках подбирает. Ты думаешь, это мир прогибается в разные стороны?
– Да нет, наверно. Доля удачи всегда присутствует. Это, скорее, судьба индивида, как у Ницше: «Каждому своё».
– А у Матфея, между прочим, «Кесарю – кесарево, а Богу – Божье».
– Ну,