Люди без города. Павел Иевлев
Анна, они сами напросились. Ну не дорогу же спросить они за мной ехали?
Я лукавлю, и Анна это знает. Я мог от них оторваться, я мог вывести их на полицию, я мог позвонить определённым людям, и их бы приняли на месте, объяснив, насколько они не правы. Я мог, в конце концов, стрелять не в лоб, а по конечностям. Да что там, скорее всего, достаточно было бы достать пистолет и прострелить колеса, чтобы они, с угрозами и обещаниями разобраться потом, но отстали. Но я поступил так, как поступил. Я убийца, Анна.
– Вы слишком строги к себе, Виктор, – качает головой мой воображаемый психотерапевт, но я-то знаю…
Впервые я узнал о своем предназначении, когда отчим по какой-то причуде сознания пропил не все деньги, а на остаток привел меня в тир. Он тогда еще пытался периодически изображать: «Я тебе, засранцу, как отец!» Про себя я его так и называл: «мой какотец». Тир был дурацкий, по две копейки выстрел, с жестяными фигурками, рывками едущими вдоль задней стены полутемного павильона и ушатанными пневматиками-переломками, пристреливать которые никто и не собирался. Но я не промахнулся ни разу. Изумленный отчим, который перед этим пытался путано объяснить, как совмещается прицел с мушкой, разорился еще на двадцать копеек – и снова легли десять фигурок. Тут уже его приятель, который этим тиром как раз заведовал, выдал еще десяток бесплатно – с тем же результатом. Дальше я стрелял в бумажную мишень, аккуратно вынеся пульками десятку, в консервную банку, в автоматные гильзы… Мужики впали в азарт, и уж не знаю, как отчимовский собутыльник потом отчитывался за истраченные пульки, но я выстрелил раз сто – и ни разу не промазал. Мне не было интересно – ни тогда, ни потом. Как вам не было бы интересно раз за разом валить стоящий на столе спичечный коробок, ткнув в него пальцем. (Я далеко не сразу понял, что люди, которые промахиваются, делают это не специально). Так что стрелять мне было скучно, но сообразительный «какотец», на пару с мужичком из тира, монетизировал мой талант – спорил на выпивку с такими же калдырями, что я попаду десять раз подряд. И я, разумеется, попадал. Потом этот фокус всем наскучил, желающие спорить кончились, и больше я в тир не ходил. Не пошел я и в стрелковый спорт – просто не пришло в голову. Скучно же. Промахнуться при стрельбе для меня все равно, что промахнуться, вытирая жопу. Вам же не приходит в голову строить карьеру на том, что вы очень точно вытираете жопу? Так что мое следующее столкновение с судьбой состоялось уже в армии. Мама к тому времени умерла, «какотец» пропивал последний ресурс печени, я был дурак-дураком. Имел неосторожность продемонстрировать талант, и моментально был взят на заметку. От подразделения требовалась сдача нормативов, и я стрелял за себя и за тех узбеков, а потом меня выставили на внутриармейские соревнования, защищать честь родного гарнизона… По-своему это было удобно – локального чемпиона по стрельбе не гоняют копать канавы, и он реже чистит картошку, проводя время в «тренировках». Его уважают