Люди без города. Павел Иевлев
казалась какой-то нелепой и архаичной, дизельпанковой какой-то. Казалось, что стиральную машину можно поставить на гусеницы и отправить штурмовать укрепрайон, а холодильнику не хватает только стартовой ступени, чтобы он пролетел по баллистической траектории через океан и оставил дымящиеся руины от какого-нибудь Нью-Йорка… Правда, ни океана, ни Нью-Йорка тут не было, а то, что Артему казалось избыточностью, происходило от совсем обратного – от дефицита ресурсов. Этот посудомоечный агрегат, скорее всего, проработал уже лет тридцать и спокойно проработает еще сто – или сколько там понадобится, – при условии замены нескольких простых расходников. С учетом того, что бытовая техника тут производилась не миллионными тиражами, а почти штучно, это давало серьезный ресурсный профит.
Период экстремального выживания в условиях полной изоляции наложил на Коммуну своеобразный отпечаток и сформировал непривычное отношение к вещам. Так, квартира, в которой они жили с Ольгой, по меркам родного среза Артема, относилась скорее к «гостинкам» – наидешевейшему жилью «гостиничного типа». Никакой кухни, крошечный санузел с душевой кабиной, спальня чуть больше кровати и небольшая проходная комната-кабинет. Благодаря высоким потолкам и окнам во всю стену ощущения тесноты не возникало, но все же это был необходимый минимум пространства, не более того. Впрочем, учитывая неожиданно малое количество того, что принято называть «личным имуществом», места хватало – вся их с Ольгой одежда прекрасно помещалась в небольшой встроенный шкаф, с отсутствием кухни снималась проблема посуды, книги хранились в общей библиотеке комплекса, все, относящееся к работе, оставалось на рабочих местах. Ну и зачем, спрашивается, больше места? Пыль плодить? Квартиры тут были утилитарным помещением, в которое приходят спать.
Артему, считавшему себя законченным индивидуалистом и сидевшему годами в позиции «мой дом и есть мой мир», сначала все это было довольно дико, но потом оказалось, что роль «лишнего человека», которую он играл в мире прежнем, абсолютно нелепо выглядит в социуме, испытывающем жесточайший кадровый голод. А главное – в мире, полном реальных, очень настоящих, интересных и крайне важных задач. Правда, писать фантастику он бросил. Теперь она стала его повседневной работой.
В дверях Артем столкнулся с девочкой лет тринадцати, которая катила тележку с ведром, тряпками, шваброй и пылесосной оснасткой – шлангом и щеткой, которые подключаются к разъемам вакуумной системы уборки дома.
– Ой, вы еще здесь? – удивилась она. – Время уборки!
– Привет, Катя, – поздоровался он с ней. – Уже ухожу. Как твои дела?
– Все хорошо, спасибо! – широко улыбнулась девочка. – Но я последнюю неделю у вас убираю.
– А что так? – расстроился Артем.
Катя ему нравилась – рыжая, чуть тронутая солнечными веснушками по молочной-белой коже, симпатичная и очень весёлая девочка. Он часто думал, что у них с Ольгой