Люди без города. Павел Иевлев
одно интересное следствие этой политики, которое Артем отметил как невольный антрополог, – матрилинейность здешнего общества. Установить отцовство при таком свободном отношении к сексу можно было только медицинскими способами, и оно устанавливалось – но информация была принципиально закрытой. Так что родство считалось по материнской линии, и учитывалось только при генетических раскладах. В социальной жизни родительские отношения были менее значимы, чем в привычном Артему традиционном обществе. Может быть, поэтому и отношение к детям тут было удивительным – чужих детей не было, в их жизни принимал участие каждый взрослый. Даже рожденные в браке почти не жили в семьях – воспитание было коллективным, очень хорошо и продуманно организованным. Коммуна возлагала на своих детей большие надежды, вкладывая существенную часть своих невеликих ресурсов в их образование и воспитание.
Артем зашел в бытовое помещение комплекса, напоминавшее ему «бытовку» армейской казармы и исполнявшее похожие функции. Одну стену здесь занимала монструозная многосекционная стирально-сушильная машина. Как и вся коммунарская бытовая техника, она была начисто лишена дизайна и производила впечатление собранной на танковом заводе. Зато заложенная в нее утром одежда вечером оказывалась постиранной, высушенной, разглаженной и даже упакованной в бумажный пакет. Артем открыл ячейку, сунул туда вчерашний комплект: белье – отдельно, верхнюю одежду – отдельно. (Постельное белье ежедневно меняли дети, которые в рамках трудовой практики занимались уборкой жилых помещений. Артему было очень странно, что доступ в квартиру открыт для посторонних, тем более – детей, тем более – к постели, которая, в общем, довольно интимный элемент жизни… Но и к этому он, в конце концов, привык).
Одеваться здесь было принято в стиле, который в срезе Артема назывался «кэжуал».5 По меркам материнского мира, одежда была несколько однообразной, отличаясь более цветами, нежели покроем. Если женщины как-то наряжались вне работы (хотя тоже, в сравнении, простенько – в основном, платья, юбки да сарафаны), то мужская часть населения выглядела вся на один фасон – свободные брюки, рубашка или блуза, куртка по погоде. Самовыражались, если уж кому приспичило, цветовыми сочетаниями – попугаечно-зеленые штаны в сочетании со свирепо-малиновой, как пиджак из 90-х, курткой на улицах нет-нет, да встречались. Ничего похожего на «высокую моду» Артем тут не видел, зато ткани здешние ему очень нравились – прочные, почти неизнашиваемые, немнущиеся, устойчивые к загрязнениям – но при этом мягкие и «дышащие», комфортные для носки. В прошлой жизни он такие встречал только среди дорогущей спортивной одежды. Практичность необыкновенная – первый комплект, полученный им при постановке на довольствие, служил уже три года и абсолютно ничем не отличался от нового. Еще один аспект местной лаконичности быта – для жизни вполне достаточно иметь два комплекта одежды, один
Повседневный стиль одежды с акцентом на удобство и практичность.