Точильщик. Эжен Шаветт
найти его след, – произнес Монтескье, угадавший мысли Кожоля.
«Он прав, – подумал Пьер, – как бы я его теперь мог найти иначе!»
– Как вы считаете, кто мог его подобрать? – спросил аббат.
– Не знаю. Вначале я думал, что это был приказчик. Но потом я понял, что незнакомый спаситель положил его на крыльцо, а хозяйка этого магазинчика приказала приказчику заняться им.
– И вы уверены, что шевалье действительно в этом доме?
– Убежден. Но они боятся признаваться в этом.
– Слушайте, граф… Сейчас вы дойдете до бульвара и подождете меня там. Я осмотрю пока дом и решу, что нам делать дальше.
Кожоль направился к бульвару. Дойдя до него, он обернулся.
Улица Монблан была перед ним как на ладони. Он увидел аббата, все еще читающего объявления. Затем тот двинулся к нему тем же мелким старческим шагом.
Поравнявшись с домом под номером двадцать, аббат, не замедляя шага, поднял глаза и увидел вывеску. Она состояла из трех слов: «Косметический магазин Сюрко». Аббат заметно вздрогнул и ускорил шаг навстречу Кожолю.
– Господин Кожоль, считаете ли вы, что обязаны мне повиноваться? – спросил он.
– Безусловно!
– Тогда я требую, чтобы ваш друг оставался в этом доме, а вы без моего разрешения не пытались добраться до него.
Кожоль сделал нетерпеливое движение.
– Я вам приказываю, сударь, в интересах дела, которому мы оба служим. Во имя короля, – добавил аббат.
Молодой человек молча поклонился и двинулся в путь. Аббат бросил еще один взгляд на дом Сюрко и весело прошептал:
– Еще никому не удавалось избежать своей судьбы. Там или здесь, но Бералеку на роду написано быть соблазнителем ради торжества королевского дела!
Глава 9
Если даже осужденный на смерть имеет возможность проклинать своих палачей, то и подчиненный, естественно, имеет возможность возмущаться распоряжениями начальства.
Граф Кожоль, возвращаясь в отель, яростно ругал Монтескье.
– Черт побери! Какая польза может быть для нашего дела от того, что Ивон будет сидеть в этой пудренице? Ладно бы только это. Так еще я не могу его видеть! Приказ, видите ли! С каким бы удовольствием я сейчас намял кому-нибудь бока!
В эту минуту над его ухом раздался рев:
– Да здравствует Директория!
Это был почтенный Жаваль, который, завидев издали своего жильца, таким образом свидетельствовал ему свое почтение.
При этом оглушительном реве разъяренный Кожоль обернулся.
Трактирщик, приготовивший улыбку, позеленел и затрясся.
– Ладно, Страус, у меня волчий аппетит. С самого утра я еще ничего не ел. Поворачивайся поживее, а то у меня кошки скребут в животе!
– Вы сядете за стол, не повидавшись с господином, который уже час ожидает вас? – спросил Жаваль.
– Что? Меня ждут?
– Да. Гость правильно назвал вас – шевалье Бералек.
Кожоль вспомнил, что для трактирщика он был Бералеком.
«Ну и дела, однако, это становится забавным, – подумал Пьер. – По крайней мере, я убью время, пока аббат разрешит мне увидеться