Свобода!. Анатолий Александрович Страхов
открывшейся лилово далью».
Изображал трагичный вид
И в кресло в грохотом валился:
«Погиб Бессонов! Блок молчит!
Граальский – так и вовсе… спился».
Рвались рыданья из груди
И оглашали лупанарий:
«Ах, беспросветно впереди!
Ужасен варвар-пролетарий!
Тупой, мужицкий, хамский класс!
Лизи, божественная жрица,
Позвольте странникам у вас
От беспощадных дней укрыться
И воспевать под звуки лир
В лучах сияющей лазури,
Как погибает дивный мир
Навеки в одичавшей буре».
Лизи любили посещать –
Под канонаду и сполохи
Томительно в себя вобрать
Губительный дурман эпохи.
А в дальней комнате, больна,
С отчаянно-безумным взором,
Металась мать её, без сна,
Терзаясь горем и позором.
Старушка много лет жила
В своём наследственном поместье.
Беспутной дочери дела –
«Невыносимое бесчестье!» –
Являлись – «О! какой скандал!» –
Причиной многолетней ссоры.
Но неожиданно настал
Конец семейному раздору.
Пока крикливый либерал
Блистал в павлиньем ореоле,
Мужик свободу осознал
Как необузданную волю.
Пороков тайное родство
Народу завсегда знакомо:
Расчётливое воровство
Тонуло в зареве погрома.
Бар избивали, волокли,
Вскипая яростью багровой.
Усадьбы повсеместно жгли
С безумным, исступлённым рёвом.
Каким-то чудом мать Лизи
Прознала о мужицкой сходке,
И в тот же день, сообразив,
Что неспокойно в околотке,
Она бежала, бросив дом.
А к вечеру из-за оврага
Явилась с красным петухом
Крестьян разбойная ватага.
Старушка, истово крестясь,
Помещицей и голью разом
В столицу к дочке подалась,
Да не по-барски – третьим классом.
Лизи приветствовала мать
Спокойно, даже отрешённо:
«Ты можешь здесь заночевать».
Та промолчала обречённо.
Вот так и доживала дни,
А умерла под зычный клёкот:
«Горят нездешние огни,
Доносится нездешний рокот!»
7
Россия третий год подряд
Для огнедышащей Европы
Гнала людей в солдатский ад –
В тифозно-вшивые окопы.
И стоило нарушить строй,
Наметить в дисциплине дыры –
Шальной базарною толпой
Рванули с фронта дезертиры.
По разбегавшимся частям
Лишь агитаторы сновали.
Солдаты верили речам
И депутатов выбирали.
«Довольно всякого снесли!
Долой буржуя-кровопийцу!» –
Митинговали, после шли
Брататься с немцем и австрийцем.
Под гомон