Подбитый ветерком. Анатолий Александрович Страхов
к воспитанью перейдем.
Чацкий вспоминает их общего с Софией учителя, далее танцмейстера Гильоме, в шутку, спрашивая, не женат ли он:
Хоть на какой-нибудь княгине
Пульхерии Андревне, например?
А ведь этой Пульхерией Андревной восхищался Фамусов.
В своих монологах Чацкий снова говорит о «старичках», об «отечества отцах».
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
<…>
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных…
<…>
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
<…>
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Выше было показано, что московский свет представляет собой матриархальное, а не патриархальное общество. Это очевидно для живущих в Москве Фамусова и Молчалина. Но Чацкий не понимает этого, подобная мысль, высказанная Молчалиным (действие III, явление 3), вызывает лишь усмешку Чацкого:
Я езжу к женщинам, да только не за этим.
Повторим слова Пушкина: «Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело…»
4. Первый монолог Чацкого
«…и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб.».
Итак, первый монолог Чацкого (действие I, явление 7). Чацкий давно не был у Фамусовых:
Три года не писал двух слов!
И грянул вдруг как с облаков.
Это слова Фамусова, ранее то же подтверждает и София:
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далека –
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Сам же Чацкий заявляет о том, как сильно он спешил к Софии:
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз –
И вот за подвиги награда!
Наконец, его признание:
И все-таки я вас без памяти люблю.
Но если он без памяти любит Софию, то почему где-то странствовал три года и ничего не писал ей?
Диалог Чацкого и Софии во время их встречи развивается довольно странно. Сперва следуют дежурные приветствия, Чацкий вспоминает детские игры, делает довольно неуклюжий комплимент:
…В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно…
(Вспомним про прелестных мужа и шпица.)
А дальше Чацкий… меняет тон на устало-высокомерный и переходит к обсуждению общих знакомых:
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался – успел, а тот дал промах.
Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах.
Эта