Тексты. А. Попов
очень влюбилась в Пахилу, – буркнула все та же уборщица, которая что-то ожесточенно терла перед дверью. – У тебя ничего не получится.
Было ясно, что она перепутала меня с каким-то ухажером библиотекарши, и я ничего не ответил.
Дверь была открыта, но, войдя внутрь, я не увидел там привычного столика библиотекаря и в его поисках начал осторожно обходить длинные высокие помещения, в которых размещались стеллажи с книгами. Один из проходов оказался шире, чем остальные, и, идя по нему, я обратил внимание на большую книгу в затертом переплете из желтого картона. Книга была высоко, а ничего такого, на что можно было бы встать, не нашлось, поэтому, чтобы снять ее, мне пришлось осторожно забраться по стеллажам. А когда я спустился и раскрыл книгу, то сразу понял, что ее необходимо успеть прочитать.
– Вам не нужно было наступать ногами на книги. Здесь есть лестница, – сказала мне девушка, работающая библиотекарем. Она была невысокой, плотной и складной, причем в первую очередь в глаза бросалась именно эта складность. Ее светло-русые волосы были уложены в старомодной прическе, а дешевые очки мало шли ее умному живому лицу. Удивительно, но она мне сразу очень понравилась, и я почувствовал легкую досаду от того, что она влюблена в какого-то Пахилу.
– Я бы очень хотел почитать эту книгу, – попробовал оправдаться я.
Мне нравится общаться с красивыми женщинами. Хотя бы потому, что это один из тех редких случаев, когда при встрече с человеком можно испытывать к нему реальный, и часто взаимный, интерес и действительно общаться. Сложилось так, что последние годы я имел дело с обеспеченными, ухоженными и яркими представительницами слабого пола. У них был один недостаток: всегда, когда я их видел, они знали, что сказать и как себя вести. Поскольку я это знал тоже, такое общение было однообразным и скучноватым – ведь знание такого рода безлично. А эта девушка была совершенно другой. В ее жестах, интонации, выражении лица было вообще мало чужого знания и очень много ее самой. Она была как бы раздетой от всего того, что мы берем от других или из фильмов, газет и телевидения. И оттого – открытой, беззащитной и смелой.
Кстати, телевидения в Баранакиполе, кажется, вообще не было.
– Извините, но вы не можете взять сейчас эту книгу, – мягко ответила она. – На нее записан один из наших постоянных читателей. Сейчас его очередь.
– Мне нужно не надолго, хотя бы на два дня, – стал канючить я.
– Ничего не могу сделать. Но вы можете записаться на эту книгу и взять, когда подойдет ваша очередь.
– Это несправедливо! – резко заявил я, с удивлением понимая, что начинаю скандалить. Огорчение таким поворотом событий оказалось неожиданно сильным. – Книга лежит на полке, почему я не могу ее взять?
– Я вам объяснила, книга занята.
– Я скоро уезжаю и не могу стоять в этой очереди. А книга мне очень нужна.
– Она нужна не только вам.
Стало