Сон Брахмы. Борис Борсуков Ст
журналах. Суть опыта состояла в том, что испытуемый усаживался рядом с лабораторной установкой, которая регистрировала естественную радиоактивность образца урана-238. Активность регистрировалась счетчиком Гейгера. Испытуемый получал инструкцию ускорить или замедлить частоту вспышек неоновой лампочки на приборе, соединенном со счетчиком. Ничего особенного в этих опытах мы не получили.
– Так, вот, – продолжал Слава, – в тех опытах иногда были очень значительные отклонения от средних значений. Чтобы разобраться в чем дело, я изучил теорию статистики измерений и определил минимальный объем выборки, начиная с которого можно делать достоверные заключения и методику расчета. Если не вникать в подробности, скажу, что я добился повторяемости эффекта влияния испытуемого на скорость радиоактивного распада. Потом я оставил эти опыты, потому что было непонятно, что с этими результатами делать. Однако, вопрос о том, что значат эти опыты, остался и не давал мне покоя. Однажды мне в голову пришел план необычного эксперимента: я взял магнитофонную кассету с записью щелчков счетчика Гейгера во время контрольного опыта, который я даже не обрабатывал раньше, усадил рядом с ним испытуемого и дал ему задание ускорить события, которые уже произошли.
– Ну и что, – с любопытством спросил я?
– Он прекрасно справился с задачей. Положительный результат с вероятность 1 на 70 миллионов проб.
– Ты шутишь! Как можно изменить события, которые уже состоялись? – изумился я.
– Можно. Я проверял это сотни раз. Потом я видоизменил опыты и стал сознательно делать контрольные записи щелчков, не обрабатывая их. Пленки с записями складывал в сейф и через разные промежутки времени проводил имитацию опытов по влиянию человека на частоту щелчков. Я экспериментировал несколько лет и обнаружил закономерность: с течением времени способность испытуемых влиять на события в прошлом уменьшается. Вначале я думал, что мне попадаются все более и более слабые испытуемые. Однако, потом, я заметил, что старые записи лучше изменяются, чем более свежие. Момент истины наступил, когда я построил кривую зависимости эффективности одного и того же испытуемого во времени. Это была всегда плавная падающая кривая. Для разных испытуемых получались кривые с разным наклоном, но все они указывал на одну дату, начиная с которой эффективность испытуемых должна была обратиться в нуль.
– Что же это за дата? – не вытерпел я.
– Сразу скажу, что я тогда ошибался в этой дате. Я думал, что гораздо раньше, чем на самом деле, поэтому и спешил так тогда. Сейчас я уже знаю, точно.
– Ну не тяни: что это за дата? – снова перебил я.
– Об этом потом, сейчас скажу только, что эта дата уже прошла.
– Ну вот видишь, и ничего не случилось! – с облегчением сказал я.
– А что ты предполагал, должно было случиться? – насмешливо ответил Слава.
– Ну, что-то типа конца света, судя по твоим словам.
– Конец света, говоришь? – с непонятной горечью в голосе сказал он. –