Элохим. Эл М Коронон
спрашивая никого, но строго соблюдая умеренность. И уже на обратном пути непременно бросала Длинному Дану или яблоко, или грушу. Длинный Дан при этом обиженно отворачивался и ждал, пока она пройдет мимо.
Никто толком не знал, откуда она попала в Иерусалим. Поговаривали, что ее пятилетней девочкой какая-то идумейская банда украла с севера, далеко за Араратом. Она была изнасилована всей бандой и брошена на произвол судьбы на одном из пастбищ Самарии. Ее полуживую подобрали пастухи. Она выжила. Но лишилась рассудка. Пока росла, она переходила из одной пастушеской семьи в другую и к тринадцати годам превратилась в девицу редкой красоты. Ее еще раз изнасиловали. На этот раз сами пастухи. И она убежала от них. Каким-то образом оказалась в Иерусалиме за три года до его осады. То ли ее привели, то ли сама добралась. Вот тогда начались ее регулярные вояжи на рынок и громогласное порицание властей. Их не могла прервать даже резня на улицах захваченного города. Римляне не знали, чему больше удивляться – ее красоте или поразительной безучастности ко всему происходящему. Никто из них ее не трогал. Но один идумей свалил ее прямо на улице на землю и начал суетливо насиловать, в то время как она не прекращала «распевать» свои проклятия, обращенные к небу. Пораженные римляне проткнули идумея копьем, а Дура-Делла встала и как ни в чем не бывало продолжила свой путь к рынку.
Элохим не знал, как ответить Дура-Делле, настолько был удивлен ее обращением. Но Дура-Делла и не ждала его ответа. Она прошла мимо. «Вот она задержала меня на какое-то время. Возможно, сама не ведая того, она спасла меня от неминуемой смерти. Быть может, впереди меня ждал камень с крыши. Или же, наоборот, из-за этой задержки я окажусь на том месте и в тот момент, где и когда с крыши свалится камень».
– Не мучай себя, Элохим. Камень уже сорвался с крыши на этой улице. Еще позавчера, и никого не убил. Второй раз упадет не скоро. Иди смело!
Это был голос Дура-Деллы. Элохим обернулся назад. Но она уже растворилась во мгле. Элохим встревожился. «Мерещится? Не схожу ли с ума?». Щипнул самого себя и двинулся дальше. Ускорил шаги. Вскоре добрался до конца улицы, свернул налево и пошел вдоль городских стен. Выйдя за город, он спустился по каменным лестницам в долину Енном, а оттуда прошел к Силоамскому пруду. Там он вышел на проторенную тропинку, которая и привела его в Царские сады.
Царские сады когда-то принадлежали его предкам, иудейским царям. Каждый из них, начиная с Давида, сажал там по дереву. Элохим также посадил дерево. На следующий день после женитьбы на Анне. Он часто приходил сюда, любил побродить между деревьями и общаться с ними. Эти тихие разговоры вносили в его душу покой и светлую радость, как ничто другое.
Он хорошо знал все тропинки. Нашел свое дерево. Уселся под ним и прислонился к стволу. Вытянул одну ногу. Положил меч вдоль нее. Откинул голову назад. Закрыл глаза. Покой разлился по всему телу. Дышалось легко.
– Элохим, ты спишь?
Он услышал мягкий добрый голос.
– Нет, – ответил Элохим.
– Есть сон.