Элохим. Эл М Коронон
исключено.
– Почему?
– Я мог бы простить его. Но люди никогда не простят этого мне. Рубен сказал правду. Суровую правду. Только он выбрал неправильное место и время. Он мог бы свою правду высказать мне в лицо наедине или же обсудить ее с вами, абба. Но он решил выступить на людях. Я был унижен при всех. Теперь же он готов извиниться частным образом.
– Понимаю тебя, Элохим. Ты можешь потребовать от него публичного извинения.
– Абба, я ценю ваше доброе намерение. Но вы сами прекрасно знаете, что это не тот случай. Ущерб уже нанесен. Причем, непоправимо. Принародным извинением его не сгладишь. Наоборот, такое извинение усугубит ситуацию. Я потеряю всякое уважение в глазах людей, превращусь в посмешище. Вся беда в том, что Рубен сказал правду. А правду ничем, никаким извинением, не отменишь. Я не мог наказать его на месте, там в Храме. Но теперь у меня нет иного выбора.
– Братоубийство, Элохим, крайне нежелательно.
Элохим задумался. Второсвященник его молчание воспринял как слабый луч надежды на мирный исход дела.
– По крайней мере, Элохим, прошу не торопиться. Лучше еще раз хорошенько все обдумать. Может быть, имеет смысл встретиться с ним.
– Не думаю, абба. Рубен понимает, что не оставил мне иного выбора. Друг друга мы знаем с детства. Мне нетрудно предугадать его намерения. Наверняка ему бы хотелось пригласить меня на примирительный ужин и там убить. Нет, абба, не вижу никакого смысла во встрече. Он своим необдуманным поступком поставил и себя, и меня в безвыходное положение.
– Элохим, у него большая семья. Сыновья, правда, уже выросли, но дочери еще малолетние. Жаль их.
– Мне тоже, абба. Если останусь в живых, то их обеспечение возьму на себя. Я заранее попросил бы вашего согласия сделать это через Храм.
– А как насчет сыновей? Отцы ответственны за поступки своих детей, но не наоборот.
– Но сыновья мстят за отцов.
– Не всегда.
– У Рубена не хватит духу напасть на меня в одиночку. Он потащит за собой и сыновей. К тому же я не могу подвергнуть опасности своего брата в будущем. Иосиф еще даже не женат.
– Видимо, ты прав, Элохим.
– Абба, с Рубеном мне все предельно ясно. Он теперь занимает меня меньше всего. Меня волнует сейчас другое… Только затрудняюсь сказать.
– Ты хочешь открыть мне свой сон?
Элохим удивился.
– Как угадали, абба?
– Не угадал, а знал заранее.
Элохим опустил голову и закрыл лицо руками. Было видно, что ему в самом деле трудно продолжать. Он так сидел некоторое время, потом поднял голову.
– Не смущайся, Элохим, расскажи.
– Абба, когда я уснул под дубом, там, в долине, мне приснился странный сон. И с тех пор я не могу избавиться от ощущения, что этот сон каким-то образом связан с тем, что произошло со мной сегодня в Храме. Только не могу понять как?
– Иногда сны несут в себе отпечаток прожитого дня.
– Абба, мне приснилось, что я с мечом в руках сражаюсь с тремя человекоподобными существами.