Элохим. Эл М Коронон
худшее, самое нежелательное. Контроль над событиями перешел к Коген Гадолу. И Сеган ХаКодешим осознавал, что вернуть его будет сложно.
Второсвященник в сопровождении Йешуа бен Сия направился к Воротам освещения. Но когда они проходили мимо Первосвященника, тот остановил его.
– Иссаххар, одну минуточку!
Первосвященник сошел со ступеньки и подошел к ним.
– Очень расстроился самовольным поведением Иосифа. Решил его примерно наказать. Между тем, Храм может подыскать ему замену. Если, разумеется, не возражаешь.
– Нет, не возражаю. Будь любезен. И заранее благодарен тебе за это.
– Я так и предполагал. Ну что ж, увидимся в Синедрионе.
Второсвященник и Йешуа бен Сий отошли от Первосвященника.
– Рабби, зачем вам еще один Иосиф?
– Нужен. Я примерно знал всех доносчиков в своем доме. Знал, кто кому стучит. Кто Симону, кто Ироду, а кто римлянам. Но, признаюсь, никак не подозревал Иосифа. Доверял ему больше, чем другим. Казался мне порядочным многообещающим юношей из благородной семьи. Увы, ошибся. На ошибках никогда не поздно учиться. Даже мне, старику. А потом, они все равно кого-то пришлют взамен. Пусть посылают нового Иосифа. Зато буду знать, кто есть кто.
Не только дом Второсвященника, но весь город был опутан густой сетью доносчиков. И таких сетей было несколько. Храм располагал самой большой из них. Меньшую сеть держал в своих руках царь Ирод. Еще меньшей довольствовались римляне. Почти каждый третий горожанин был доносчиком и многие из них двойными и тройными. Люди жили в непреходящем страхе. Особенно боялись Тайной службы царской безопасности, которую возглавлял Ахиабус, двоюродный брат царя Ирода. Город был полон слухов об изуверских пытках в подземельях дворцовой Крепости. И потому горожане постоянно опасались прилюдно высказывать свое мнение.
Лишь только Дура-Делла пользовалась роскошью свободы слова. Но даже она в своих проклятиях, обращенных к небу, благоразумно обходила молчанием имена Первосвященника, царя, императора и Ахиабуса.
Люди настолько сжились с постоянным страхом, что не могли себе представить иную жизнь. А наиболее остроумные относились к жизни в Иерусалиме по-философски, с юмором. Г.П. однажды, лукаво подмигнув, сказал Йешуа бен Сию:
– Если посадить трех иерусалимцев вместе в одну комнату, то на следующий день один из них станет лидером, другой шестаком, а третий стукачом.
Второсвященник и Йешуа бен Сий подошли к воротам.
– Рабби, где намерены отдохнуть до Синедриона? В Храме или дома?
– Пожалуй, останусь тут. А ты иди домой.
– Приду за вами к концу Синедриона.
– Будет очень поздно. Впрочем, решай сам.
После ночной молитвы семьдесят один член Синедриона собрались в Лискат ХаГазитe[28], находящемся во Дворе священников. Название Дом получил от тесанных каменных скамеек, установленных полукругом внутри него.
У всех был утомленный вид. На многих лицах, особенно у старейшин, можно было заметить
Liskat HaGazit – Дом Тесаных камней.