Сеть Сирано. Наталья Сергеевна Потёмина
Менты, в кратких перерывах между распитием, дружно носились за неугомонной ватагой урок.
Хорошо живут, подумала тетка, весело. Даже любовь мало-мальская случается. Отношения… А я тут сижу как дура, завидую. А ведь обходилась как-то раньше? А что теперь изменилось? Вроде бы ничего! Хотя…
Запахло в воздухе порохом, серой, тюльпанами… Почувствовалось нечто свежее, азоновое, грозовое. Замелькали перед глазами стрижи, ласточки, вороны. Закрутились круги цветные, радужные. Неужели это все из-за Сашки? Не думаю. Он лишь катализатор, бумажка лакмусовая, повод веский, но не причина. Что-то здесь другое, скрытое, тайное. Внутри все чешется и свербит. Предчувствие какое? Радость? Беда? Объятья навстречу раскрыть или подложить соломку?
Тетка смотрела на экран, не понимая, что там происходит. Ментов это нисколько не смущало. Парни продолжали рубить бабло, пока горячо.
А у нас ничего не случилось, правда же?
Ничего не случилось. Хотя…
Какое это странное слово – «хотя»! Вроде бы, почти что «хотеть», да не совсем так. «Хотеть» – это слишком неопределенно, сразу возникает вопрос «когда?» А вот «хотя» – это навсегда: и в прошлом, и в настоящем, и будущем. Она ела, хотя. Она пьет, хотя. Она будет трахаться, хотя… Боже мой, да это же счастье. Счастье! Трахаться, пить и есть – хотя! То есть – желая. От всей души, от всего сердца, с нашим вам удовольствием.
И какое несчастье, когда все эти желания вдруг пропадают.
Вот намедни, подумала, хорошо бы что ли, пройтись. Размять усталые затекшие от неподвижности части тела. Но как-то не-хо-тя подумала, без энтузиазма. Или, может, съесть, что-нибудь? Бесполезного, но вкусного: кремово-жирного, сыро-варено-копченного, пряно-сладко-острого? И снова как-то вяло подумала, скучно, лениво. Или кино посмотреть? С любовью, страстями, красивыми эротическими сценами? Ну? Возжелай! Не-о-хо-та, блин! Так неохота, что челюсти сводит.
Такова старость. Мясо есть, а есть нечем. Израсходовались желания, износились. Вот и Лексеич на днях разоткровенничался о своих непростых половых отношениях с новой корректоршей. Влюблена, мол, как кошка. Пальцем помани – сама все снимет.
– Ну и ты? – вежливо поинтересовалась тетка.
– А что я? – пожал плечами шеф, – я бы, может, и рискнул. Погулять при луне, поговорить за жизнь, выпить кофейку… Но ведь после этого с ней еще и трахаться придется.
– Так хорошо же.
– Так неохота-а-а.
Вот такие дела. Прямо скажем, незавидные. И мужик-то, вроде, нестарый, жилистый. На днях лишь шестой десяток разменял.
– Не хочешь или не можешь? – на всякий случай переспросила тетка.
– Могу, – спокойно сказал Лексеич, – но не хочу.
И тетка ему поверила. Сама такая же, сонная.
Но решила вдруг пересилить себя. Пойти назло себе погулять. Без авосек и магазинов, по свежему воздуху и красивым местам. Пошла и не пожалела. На бульварах народу – яблоку негде упасть. Все больше молодежь. И тут тетка, мама дорогая, во всей своей непереносимой красе! Лягушка, блин,