Тетради 2002—2005 годов. Александр Петрушкин
были вчера и убыли забрав простоту
то и сплыло что прялка черная или апокриф
расчертивший под ангела новой зимы бересту
положили на четверть стола вдох и пресную мацу
то и дел что смотреть на отбытие в нижнем в …исподню
где что сука то сразу поэт что ни дурень то память
и холодная гостю квартира с привычной хозяину вонью
разноцветного неба тропинкой ведущей на север
чтобы с юга вернуться если хозяйка права
значит выбиты зубы и тело берет на измену
если слишком херово – то славно было вчера
на вокзале в каком-нибудь нижнем кругу словно Мнемосу снишься
и терзаешь бумагу и сжираешь свой карандаш
то и видно что срок приключается местному Зевсу родиться
да и выплюнуть тело мое на последний этаж
«В этом меде нет пчел…»
В этом меде нет пчел,
только дети и тени детей,
и дождя вертикальная нить.
И короткая память камней
разминает ладонью твоей
мокрый мякиш чужой немоты:
то приходишься братом песку,
то сестрою своей темноты.
Путешествие
Пройдет много лет и…
…которые обречены на сто лет одиночества,
не суждено появиться на земле дважды
(Г.Г.Маркес)
*
Треск двух сорочек. Тень
перерастает камень —
из своей глубины
не разобрать голос.
Едва успеваешь по себе
произнести «амен»,
как вода растворяет
пламя в твоем языке
и камень падает
на ту сторону, что всегда вдалеке
от всяких тел или спален.
*
Не смотри, что спичка… Сон
бабочки дольше, чем жизнь человека. Если
ты меня понимаешь, значит поперек
Гольфстрим пересекать легче
И если я расслаблюсь
в протертом кресле,
значит я еще
гутапперчив.
Если эта женщина все еще ждет
Сколько-то там эту встречу,
Значит она – единственная из женщин
*
Вздох отлетает с доверием, ост-
ужает октябрь, что правильно, но противно,
как и весь мой Ост,
сужающий угол зрения (несильно),
вполовину,
в смысле: никак не разглядеть
ни дочери, ни любовницы, ни жены, ни собаки,
ни дома, а лишь небесную твердь,
которую с ними живу
и прочее. Если бред
этот заберут у меня – я заплачу.
*
Заплатив по счетам, прочее
забываю, как зонт в гостях.
то ли надоело рыться в себе,
то ли в чужих костях.
Попросту говоря, я не помню теперь «кто ты»,
да и ты – навряд
вспомнишь мои черты
ни лица – сургуча морщин,
и тогда – кулик
за чужим медресе
прокричит: