СЕННААР. Книга 2. Развитой. Александр Иванович Шимловский
и позовёт людей на молитву.
– «Безумные, что возьмёшь?» Ну, я пойду…
– Погодите, тётя Броня, я вам квасу вынесу. Вася, заспивай тёте Броне про Латипак и Ануммок. – Хымка проворно метнулась в тёмный проём мазанки.
Глядя на Бронислву влажными лягушечьими глазами, Вася Турчик достал из сеней рассохшуюся бандуру, изрек нечто непонятное – «ЛАТИПАК И АНУММОК» Тренькая заскорузлыми пальцами по расстроенным струнам, «Перебендя» загугнил свою песнь напыщенную, глупую и бессмысленную, настоящий бред сумасшедшего:
«Гой вы гей, козаки, люде добрые,
Послухайте кобзу мою гласом звонкую,
Молвой вещую, притчей мудрою.
Давным-давно, в поры дивные, стародавние,
Во годины воладоеф, живали языцы, языцы Тефаи
Гуляли языцы в юдоли Апорве.
И приспели онде пеняжники родом кищвотсор.
Следом гряде реснота, знамения, мор.
И на нивы Тефаи пало вороньё…
Последовал дикий аккорд, собачка задёргала ухом, оскалилась. Вещун самозабвенно продолжал:
Геенна бесовская меж языц витает.
Каркает поганая, прахи раздирает
Возопили патриархи «Осанна, Состирх,
Спаси, Авва от напасти, аки чад своих!»
Простёр длань благий Состирх Апорве ошуюю
Константину Эллину простёр одесную…
Бандура затренькала успокоительно:
Гой вы, люди-христиане, страдайте, поститесь.
Творите поклоны и Христу молитесь.
Аз есьм юродивый без роду, без доли
Рече Турчик правду-матку, имам ветра в поли.
Меж Отца и Сына унизоша зависть,
Посеяв в Юдоли вражду да ненависть.
И восстали, ужики, брат, с ножом на брата
Смежили грехами златоглавы врата.
Опустилась мгла густая на луга, на нивы
Захрипели удавленные, содрогнулись ивы.
Текут реки чермные, стенанья и стоны
Беснуются, грабят, режут обои стороны.
Но спустился долу, кроткий в триедином Худ
Ублажил свят души злые и развеял блуд.
Кобза забренчал почти весело, собачка увлечённо чесала за ухом.
Опомнились род Тефаи, и люд кищвотсор
Воздаяли богам храмы, смывают позор.
Выспрашивают лукавые прощения с небес…
Да камнями полно недро, как то ведал бес.
Звуки, исходившие от рассохшейся бандуры, дополнил фальцет собачьего воя.
«Господи, зачем я пошла по тропинке?» – подумала Бронислава, а Вася, закатив глаза, обливаясь потом, продолжал повествование.
Мрежи бесов невидимы, посулы их зело щедры.
И Мамоне, внемля, богатеют ины люде токмо до поры.
Алкают, лепты не гнушаясь творяше оные обман,
Убогих, тёмных обымати набиваше си карман…
И являлся дух в Апорве, бродил меж языц
Зрак убогий, тща, пира, тяжатель сует.
Скрам маститый, худог ярый, писаше, завет
Рече книжник парамея завет Латипак.
«Гой