Последний полет к Пси Октанта. Марина Сарычева
Смотрю на них, и словно вновь ступаю по одной из трех прекрасных планет, куда мне, увы, уже не слетать.
– Но ты бы мог слетать туда пассажиром, – подала голос притихшая Ольга.
Сказала, и тут же пожалела о сказанном. Казалось бы, безобидная фраза, но Ивану она не понравилась. Его лицо теперь выражало крайнюю степень возмущения.
– Издеваешься, что ли? – презрительно скривив губы, изрек он. – Я – пассажир корабля, на котором совсем недавно был капитаном!
– И что в этом особенного? – робко спросила Ольга.
– Не прикидывайся дурочкой! – бросил он довольно резко. – Они же будут меня жалеть, а кое-кто даже злорадствовать.
Девушка невольно поморщилась (Иван порой был склонен к паранойе), и примирительно сказала:
– Извини, я сморозила глупость. Так что там с твоими питомцами? Я и не знала, что ты спас их от смерти.
Иван вмиг успокоился, переключившись на рассказ о питомцах. У Ольги даже создалось впечатление, что сцена с возмущением была немного наигранной.
– Первым спасенным был Кузя – малыш ушастой лани с Гратиона, – начал рассказ Завадский, и Ольга вновь погрузилась в гипнотически-бархатный тембр его голоса.
– Ушастые лани живут в лесостепи большими стаями. Мы с Мишей в тот день наблюдали за ними, делали снимки. Внезапно возникла опасность для стаи. Ушастые лани тут же сбились в круг: малыши внутри, взрослые по периметру, а потом вдруг вытолкнули наружу одного из детенышей. Они так поступают со слабыми и больными – естественный отбор, понимаешь! Опасность-то мы с Мишей устранили, но стая детеныша назад не приняла. И мне вдруг стало его жалко: малыш еще совсем, дня не пройдет, как станет добычей хищников!
Глаза у Ольги влажно заблестели. Она представила бедного Кузю брошенным собственной стаей, и от жалости была готова расплакаться.
– В тот день еще один малец остался сиротой, – продолжил Иван. – Барсик… Он тогда был не больше котенка… Забрал я их обоих на корабль, сделал из подручных средств две клетки. С этих двух детенышей все и началось. Потом был Ламбрикон – его я тоже подобрал на Гратионе. Затем, уже на Таоне, я взял на борт еще четверых – Черныша, Антея, Каната и Чухендру. Последней была Розалия, подобранная на Миманте.
Внезапно синяя подстилка на одном из кресел ожила. Ольга невольно уставилась на нее. Подстилка плавно сползла на пол, где приняла форму приплюснутой капли и изменила цвет на светло-бежевый. На полу она ускорила движение, явно намериваясь заползти под диван. На пути к дивану ей попался старый тапок Ивана. «Капля» вдруг замерла, затем заколыхалась и приняла форму, весьма похожую на брошенный Завадским тапок. Через пару секунд «тапок» дрогнул и расползся, а «капля» быстро спряталась под диваном.
– Ты это видел? – ахнула Ольга. – Видел, как она в тапок превратилась?
– Конечно! – улыбнулся довольный Иван. – У нашей Розалии потрясающая