Последний полет к Пси Октанта. Марина Сарычева
произнес Иван.
В страдающих глазах Михаила отразилось сомнение.
– И чем же, скажи на милость, я ей угрожал? Я просто положил ногу на ногу!
Иван неопределенно пожал плечами.
– Возможно, твоя поднятая нога напомнила малышке ее природного врага с Таона. Впрочем, не знаю… Инопланетная фауна не всегда предсказуема.
Нагнувшись, Михаил подул на рану, затем пощупал ногу пальцами и в упор взглянул на Ивана.
– Послушай, Ваня! Тебе не кажется, что, привезя на Землю всех этих тварей, ты совершил ошибку? Похоже, ты сам не знаешь, чего от них ожидать. Сегодня меня укусили, а завтра, возможно, попробуют съесть. Да ты и сам ни от чего не застрахован.
Достав из аптечки спрей в яркой цветной упаковке, Иван обрызгал им ногу Михаила. Отек с краснотой стали исчезать прямо на глазах.
– Да ладно тебе нагнетать! – укоризненно сказал Завадский. – Подумаешь, слегка куснули. Собаки тоже иногда кусаются, при этом никто не оспаривает их право на существование. Все животные в доме либо стопроцентные вегетарианцы, либо питаются мелкой живностью вроде наших мышей. Так что съесть тебя они точно не смогут, гарантирую. Спи спокойно, Миша!
Боль в ноге постепенно стихала. Михаил расслабленно улыбнулся.
– И кто из них питается мелкой живностью? – спросил он. – Этот что ли?
Рыжкин кивнул в сторону кресла, на спинке которого сидела крылатая тварь ярко-синего цвета размером с большую суповую тарелку. Тварь была похожа на зубастую сову, вот только вместо перьев у нее была шерсть, а крылья были не как у птицы, скорее, как у летучей мыши. Конечностей у твари было восемь. Две пары конечностей служили растяжкой для крыльев, еще две пары располагались ближе к центру туловища и заканчивались пальчиками с коготками.
– Верно, – отозвался Иван. – На Таоне Антей был мелким хищником, вроде наших сов, а здесь я его перевел на собачий корм. И так он этот корм уплетает, что только успевай подсыпать. Но имеет свои предпочтения! Он любит со вкусом трески или свинины, а со вкусом говядины ест неохотно.
Михаил опустил штанину. Боль в ранках уже утихла, к вечеру и сами ранки затянутся.
– Какой привередливый зубокрыл! – усмехнулся он. – Или крылозуб? Вот черт, забыл, как называется эта «птичка».
– «Птичка» называется зубокрыл, но, думаю, это не окончательно, – отметил Завадский. – На Таоне, как и на соседних планетах, названия всех видов предварительные, до научной систематики пока далеко.
– Почему же – далеко? – не согласился Рыжкин. – Полеты к Пси Октанта теперь регулярны, а значит, и научная систематика не за горами.
Иван вернул лечебный спрей на место и тщательно вымыл руки.
– Вот только цель полетов уже другая, отнюдь не изучение местной фауны! – с горечью произнес он.
Рыжкин понимающе усмехнулся
– Естественно! – изрек он без намека на осуждение. – Нормальные люди деньги делают! А ты на что надеешься, Ваня?