Юность, ты уже неинтересна. Зинедин Идрисов

      Серые очи, багряные губы,

      Светлые миги, прекрасные думы.

      Робкие вздохи, любовные взгляды,

      Легкая шалость вечерней прохлады.

      Милая муза, прекрасная дама,

      Лучше не будет и лучше не надо.

      Чистое сердце, земной идеал —

      Я преподобных еще не встречал.

      Почему мне тысячи бесстрастны?

      Отчего ревную лишь ее?

      Отчего других очей соблазны

      Не пленят влечение мое?

      Сердцем я к такой еще не падал,

      Как кленовый лист в осенней мгле.

      Этот тихий шелест листопада —

      Словно песнь в кромешной тишине.

      У поэтов муз за жизнь не мало,

      Но из тех, что были у меня,

      Ты одна моей душе отрада,

      Как роса иссохшим зеленям.

      И страдал я по другим напрасно,

      И теперь я мчусь тебе сказать,

      Что отныне лишь к тебе я страстен,

      И тебя лишь буду ревновать.

      Скажи мне, милая, скажи,

      Без малодушия в глазах,

      Без содроганья на устах

      Слова изнеженной любви.

      Сегодня сумрак нам дарует

      Своих изяществ глубину,

      А в вышине туман целует

      Бесстрастно-холодно луну.

      Я сам ушел недалеко,

      И знаю горечь перемен,

      Но сердце жаждет одного:

      Устами чуять дрожь колен.

      Ну говори же, говори.

      Сегодня я хочу внимать,

      С касаньем бледною руки

      Твоих речей шальную гладь.

      И пусть луна кружит над нами,

      Ревнивой тягой заведясь,

      Что между нашими сердцами,

      Метель раздоров не прошлась.

      А мы под нею без стеснений,

      Обнявшись, будем наблюдать,

      Какое счастье наши тени

      Смогли друг-другу даровать.

      И чтоб потом ты не забыла

      Меня с лихвой поцеловать…

      Ну отчего же ты застыла, —

      Тебе ведь есть мне что сказать.

      Я не жалую то, что имею.

      Не кляну то, что рядом прошло.

      Мне бы в вечер с тобой у сирени

      Улыбаясь, болтать про любовь.

      Мне бы слушать шальное дыханье,

      Говорить, не стесняясь, «люблю»…

      Но все дело в таинственном страхе,

      Что колышет так душу мою.

      Этот страх непосильная тягость,

      Но с влюбленным он будет вовек.

      Не от этого ль чувства не в радость,

      Когда в дрожи угас человек?

      Я