Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник). Найо Марш
но я твердо убежден: исповедоваться надо перед профессионалами.
– Но Дейл называет себя профессионалом.
– То, чем он занимается, – строго заметил отец Джордан, – вульгарно, опасно и абсолютно одиозно. Но в целом он, разумеется, неплохой парень. По крайней мере, так мне кажется. Совсем даже неплохой человек.
– Наверное, вы хотели сказать мне что-то еще, да? – спросил Аллейн.
– Хотел, но как-то не решаюсь. Не уверен, стоит ли. Вы будете смеяться надо мной, если я скажу, что в силу своего опыта или же, возможно, благодаря некоему инстинкту я особенно чувствителен к… духовной атмосфере.
– Не совсем понимаю, почему я…
Отец Джордан перебил его:
– Хотел сказать, что чувствую: здесь что-то явно неладно в плане чисто духовном. Я использую именно это слово, потому как являюсь священником. Общаюсь со многими людьми и научился чувствовать это.
– Чувствуете и сейчас?
– Да, и очень отчетливо. За всем этим кроется некое невыразимое несчастье, – ответил отец Джордан. – Вот только никак не могу определить, от кого оно исходит.
– От мисс Эббот?
– Не знаю, не знаю.
– Пусть так, – заметил Аллейн. – Но ведь вы не это собирались сказать.
– Вы тоже очень чувствительны, – отец Джордан не сводил с него пристального взгляда. – Останетесь ненадолго, когда вечеринка закончится?
– Конечно.
И тут отец Джордан произнес так тихо, что Аллейн едва его расслышал:
– Вы ведь Родерик Аллейн, я прав?
В опустевшем салоне пахло окурками и недопитым спиртным. Аллейн отворил дверь на палубу: на небе блистали звезды, среди них покачивалась корабельная мачта, и ночное море билось о борта судна.
– Простите, что задерживаю вас, – произнес за его спиной отец Джордан.
Аллейн затворил дверь, и они уселись.
– Позвольте сразу же заверить, – начал отец Джордан, – что уважаю вашу анонимность… хотя нет, анонимность, наверное, не то слово. Ваше инкогнито, так будет лучше?
– Я не слишком придирчив к выбору слов, – сухо ответил Аллейн.
– Можете не беспокоиться, что я вас узнал. Это страннейшее из совпадений. Так могла бы сказать ваша жена при встрече.
– Неужели?
– Нет, я с ней не знаком, но большой поклонник ее живописи. Относительно недавно посетил ее персональную выставку, и один маленький портрет произвел на меня неизгладимое впечатление. Картина была без названия, но мой брат-священник, отец Коупленд из церкви Святого Эгидия, что в Уинтоне, знакомый с вами обоими, сказал, что это портрет мужа художницы, знаменитого инспектора Аллейна. Я очень хорошо запоминаю лица, и сходство неоспоримое. Уверен, что не ошибся.
– Трой, – заметил Аллейн, – была бы очень благодарна за такую оценку.
– Ну и еще одно. Это пари мистера Мэрримена было не спонтанным, а организованым специально, не так ли?
– Боже ты мой! Похоже, я просто осрамился!
– Нет, нет. Не вы. Вы были крайне убедительны.