Иллюзия вторая. Перелом. Игорь Викторович Григорьян
о существующих зеркалах. Мы – всего лишь информация в общем информационном поле, не более того. Мы – палец, показывающий на Солнце, но отнюдь не само светило. Мы – лишь возможность познать этот свет, которым являемся и ни капелькой больше. И знаете что?
– Что? – акула слушала затаив дыхание.
– Нет никакого второго зеркала. Есть только одно – общее. Зеркало номер «не-два».
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Это относится и к людям?
– Говоря «мы» я имею в виду именно людей, – дракон тихонько засмеялся.
– Значит человек – всего лишь возможность?
– Да! Быть человеком – как стоять на перекрестке всех дорог. И любая дорога доступна. Но найдешь ли ты в себе силы идти – вот в чём вопрос, – Артак продолжал улыбаться, – так что, просто родиться человеком не вполне достаточно. Человеком необходимо ещё стать. Человек – это возможность, это вероятность, это сжатый в пружину потенциал, но никак не завершённое, развёрнутое произведение.
Акула присела рядом с драконом и к её телу тоже прикоснулся луч света. Прикоснулся, пощупал кожу и проскользнул внутрь.
– Да, да, – она кивнула головой и в её глазах мелькнуло озарение, – вы совершенно правы.
– И знаете что ещё? – Артак повернулся к Агафье Тихоновне.
– Что? – тихо произнесла она.
– Человек – это ещё и надежда.
– Чья?
– В данном случае наша. Наша с вами…
Так они и сидели в ожидании конца этого бесконечного мига. Мига пробуждения.
5
Свет, хоть и медленно, но не останавливаясь ни на одно мгновение, заполнял собой всё существующее пространство.
Густой и вязкий, с неторопливым, но и ничем непреодолимым усердием, он флегматично продвигался вперед с неотвратимостью дождя, способного проникнуть в любую, даже самую тонкую щель. Точно так же, как вода была способна намочить всё, к чему она прикасалась, так и свет освещал каждый закуток, каждую расщелину, каждый выступ и впадину, каждый, даже самый труднодоступный участок пустоты.
А абсолютная тишина на арене действий лишь усиливала, нагнетала чувство неотвратимости.
– Что будем делать? – Агафья Тихоновна повернулась к дракону, и показала плавником на световой луч, подобравшийся к ним ближе всех остальных.
Луч как раз огибал мешок с жадностью, и бережливость, под воздействием света, вместе с мелочностью и прижимистостью, бросились наутек, наконец-то оставив попытки развязать мешок. Спущенными рукавами они закрывали свои тела, пытаясь спастись от яркого, ослепляющего света, а меркантильность, крохоборство и корыстолюбие, не имея своих рукавов, которые можно было бы спустить, пытались спрятаться за спинами своих более крупных товарищей.
– Ждать, – Артак улыбнулся, наблюдая за этой сценой, но не сдвинулся с места, – будем ждать, тем более что ничего другого нам и не остается.
– Нам ничего не угрожает?
– Нам? – дракон рассмеялся сильно, в голос, и от его хохота, кажется, даже световые потоки перешли в лавинное, нарастающее движение.