Семейный портрет спустя 100 лет. Нетта Юдкевич
сшитых шапок невозможно было. Часть могли продавать налево, списывать мех, как негодный, забирая себе эти деньги. Дедушка сам не воровал и не позволял своим подчинённым. Тулупы, сшитые в мастерской, которой он руководил, не уступали по качеству импортным дублёнкам.
Он никогда плохого слова не сказал о советской власти. У бабушки репрессировали брата за шпионство и предательство Родины – брат разливал пиво в подвале «Пиво – водка» и, будучи сам несколько выпившим, рассказал анекдот о Сталине. Его арестовали на следующий день. Дедушка запретил бабушке разговаривать на эту тему.
– У тебя что-то спрашивают, а ты глухая и немая. Ни слова, а то загремим следом.
– Ты что-то можешь понять? – тихонько спрашивала бабушка.
– Никто ничего не понимает. Главное – молчи. Он всё слышит. У него всюду уши.
«Молчи», – умоляет мой дедушка, не разбирающийся в вопросах марксизма-ленинизма; слухом-духом не ведающий об утопистах, материалистах, ницше, кантах, гегелях, звучащих для него, как нецензурная лексика, как проклятья.
– Не волнуйся. Я лишнего не говорю, – бабушка вздыхает. – Я умею забывать.
Бабушка Лиза молчала. Если кто-то пытался завести разговор о брате, она становилась глухонемой по велению своего мужа, волей которого она не смела пренебрегать. На самом деле она была гораздо мудрее, чем та простушка-хохотушка, которую она играла с блеском талантливой актрисы, создавая ложное о себе представление у окружающих. Она научилась прикидываться гораздо более глупой, чем была на самом деле.
Откровенной она позволяла себе быть с близкой подругой – Дорой Осиповной, потерявшей обеих сыновей на войне. Дора Осиповна тоже сильно «поглупела», когда племянник, которого она воспитывала с детства, стал чемпионом мира по стоклеточным шашкам. Ему приходилось выезжать на турниры за границу, и кто знал, чем это могло кончиться. Общаясь друг с другом, обе женщины снимали маски, но ненадолго.
Дочери племянника, внучатые племянницы Доры Осиповны, стали ласково называть её Дурочкой вместо Дорочки.
Дедушка Коган боялся властей без различия строя, идеологии и лиц во главе государства. За три тысячи лет скитаний евреи не сталкивались с хорошей властью. Давид Коган не разбирался в тонкостях. Евреи, оказавшиеся на Украине и в России, благодаря каким-то аннексиям территории Польши в восемнадцатом веке, ужаснулись черте оседлости и другим ограничениям, которые ждали их в царской России. Дедушка понимал, что с представителями власти следует быть осторожными. Единственное непослушание дедушки выражалось в том, что он строго соблюдал предписание своей религии. Но дома, тайно. Создателю изменить он не мог. Хотя, когда я стала гораздо старше, то стала подозревать, что религиозность дедушки Давида была данью своей семье, традициям своего народа, а не глубокой верой.
Дедушка Левинштейн ненавидел советскую власть, но не боялся. Она была продажна, как дешёвая проститутка. Возможность откупиться зависела от суммы.
Иногда