Волчий мох. Виталий Ефимович Кулик
страхе крепко дивились тогда селяне, да на волков всё и списывали. А на то, что у крупных животных иногда были переломаны ноги или хребет, люди для своего спокойствия закрывали глаза, вернее, притворно делали вид, что в этом нет ничего необычного. Да мало ли от чего может быть сломана кость толщиной с человеческую руку! Волки – да и всё тут! Однако в глубине души многие здраво понимали: волки такого сделать не могли, а вот волколак… Дальше продолжать такие рассуждения суеверные полешуки боялись.
И пусть бы в другом месте объявилось лихо – чёрт бы с ним! А вот то, что в Волчьем мху… Через это урочище пролегал единственный шлях, который выводил берёзовчан из плена болот и дремучих лесов. И теперь уж никто не рискнёт не то что в одиночку, а и малым числом отправиться по этой дороге. До этого старались ходить и ездить через урочище всё же по несколько человек, но бывало и в одиночку отчаянные головы появлялись там – всё тихо было. А теперь вот и это «было» сплыло!
Больше всех охвачен был страхом Яков, ещё недавно близко знавшийся с крайней нуждой и в отчаянии решившийся взять покос в Волчьем мху. Вот уже третий сезон заготавливал он сено на лугу в этом урочище – всё было спокойно.
Взбудораженная толпа продолжала судачить об участи Буслаев и о том, что за этим кроется. Крестьянам сейчас с превеликой радостью хотелось поверить в то, что разбойничье нападение на хуторян совершил кто-то из лихих земляков.
– Разузнать бы у Лушки, что и как там стряслось, – важно произнёс зажиточный крестьянин Демьян. – Да пана Ружевича надобно известить поскорее…
В любых разговорах Демьян неизменно норовил взять на себя роль старшого. Перед беднотой он полнился высокомерием и всем своим видом показывал, что местная голытьба беспорточная ему и в подмётки не годится. По этому поводу односельчане частенько сетовали и говорили о Демьяне, что к нему и на кривой козе не подъедешь. Мужики могли, конечно, осадить его гонор, ведь в молодости этот новоявленный гаспадар сам был почти батраком. Но сейчас Демьян говорил по толку.
Меж тем Лукерья, скорчившись в три погибели и уткнув голову в сено, гортанно икала, тело её вздрагивало.
– Вольга, попробуйте унять её, – сокрушённо обратился Демьян к пожилой селянке. – Бог даст, может, и скажет что…
Только теперь опомнившись, несколько баб кинулись успокаивать и укутывать несчастную.
Вскоре Лукерья перестала икать и стонать. Она то закрывала глаза, то отрешённо оглядывалась вокруг.
– Лушка, скажи, что стряслось-то? – не теряя надежды, спросил Демьян. Но тут же, видя безучастное состояние бабы, задал другой вопрос: – Ты признаёшь меня?
– Мне кажется, она сейчас и детей родных не признает, – ответил за неё мужик с краю деревни. – Надобно Асташонка порасспросить… Он из урочища, кажись, вместе с ними вылетел, да у самой околицы спятившая Лушка и спихнула хлопца с саней. Как бы с ногой худо не было… Вон, еле ковыляет…
Все настороженно обернулись в сторону сильно хромающего хлопца. К страху березовчан