Волчий мох. Виталий Ефимович Кулик
таких слов у того речь и вовсе отняло. Ефимка испуганно моргал и с мольбою оглядывал односельчан. Неужели все они тоже верят, что он мог такое сотворить?!
– Людцы милые… – наконец с огромным усилием выдавил он из себя, – да вы что?.. Неужто и взаправду так думаете?..
Но… все эти «людцы милые» потупили взгляды и упёрто молчали. Хотя большинство берёзовчан и относились к хлопцу благосклонно, но сейчас многие предпочли бы, чтоб виновником оказался именно он! Из двух зол селяне хотели иметь меньшее. Наивные! Может где-то от искажения истины и был бы прок, да только не в этом случае. И что бы берёзовчане ни помышляли, зловещая действительность всё равно не изменится и никуда не денется! Но селяне, похоже, уже готовы были ради своего спокойствия бросить судьбине подходящую жертву – сироту Ефимку Асташова. И догадывались ведь: напрасная будет жертва!
«Дорогие» земляки неловко топтались, совестно бросая косые взгляды друг на дружку. А у хлопца комок обиды подкатывал к горлу.
– Дядька Петро, – в крайнем волнении промолвил он, – ну вы ж меня лучше других знаете… Не мог я такое сотворить… Ну что вы молчите?..
– Дык, а я што… Я ж ничога… – испуганно втянул голову в плечи Петро, крестный Ефимки. – Я ж на тебя ничога не говорю…
– Ты народ не сбивай! – строго прикрикнул Демьян. – Твоя песенка спета… Что ж, видать, такова твоя участь, Асташонок… Это уж кому как: одним из огня да в полымя, а тебе из голодницы да в темницу. – Демьян даже самодовольно ухмыльнулся от неожиданно получившегося у него острословия.
И Ефимка понял, что дело принимает слишком уж скверный оборот.
– Да ты не таращись волком на меня! – не унимался Демьян. – Вон как глаза вылупил! Что, страшно на каторгу?! Вот поэтому и говорят, что у страха глаза велики.
– Ну отчего ж, – усомнился пройдоха Панас. – У поноса тожа вочы не меньше. И кому, Демьян, ето лучше знать, як не табе?
В толпе нервно захихикали, ибо ни для кого не было секретом о частом расстройстве желудка у Демьяна. Демьян от такого намёка готов был лопнуть. А вот Панасу вдруг и вовсе показалось что-то подозрительным в доводах Демьяна.
– Вот чую адным местом, што хлопец тут ни при чём… – задумчиво произнёс он.
В поддержку Ефимки из толпы неожиданно раздался ещё и женский голос, обращённый к Демьяну:
– Степаныч, ты и взаправду не поспешал бы шибко… Тут надобно как след разобраться во всём… Людей почитаемых послухать… Чего пороть горячку, нехай кто-то поумнее нашего тут порассудит…
Демьян от удивления так и застыл с открытым ртом. «Дожился! – гневно подумал он и начал искать взглядом сумасбродную хамку. – Это что ж получается: мало того, что мужики норовят осрамить, так ещё ему, самому Демьяну Карнауху, указывает какая-то нищая баба! Рот затыкает! Да ещё и на слабость ума намекает!» Негодованию Демьяна не было границ. Наконец он отыскал взглядом невзрачного вида селянку и злобно уставился на неё.
– Я что-то не расслышал, кто это там тявкнул, – противно притворным