Сердце умирает медленно. Лисса Фокс
ее затылок к своему лицу следом за прихваченными волосами. – Не зли, детка. Во всем этом только твоя вина. Ты же знаешь? – Превозмогая боль, сглотнул и вдохнул больше воздуха. Вдохнул ее запах. – Мне тоже больно. Очень, очень больно. – Коснулся лбом ее затылка и всхлипнул отрывисто, совсем, как она. – Выход только один, сама понимаешь. Мы не можем быть вместе, пока на тебе его следы. Их следы. Тебе нужно очиститься…
Ее плач эхом отдался под сводами стен. Рассыпался на сотни маленьких стонов, обвился вокруг моей шеи тугим узлом, сдавил легкие.
Мы страдали вместе. Опять.
Это была наша общая боль.
– Скажи, что тебе жаль, детка. Скажи мне это. – Попросил я, прижимаясь к ней сильнее. Корни ее волос затрещали от сильного натяжения, обезумевшие от ужаса глаза уставились в потолок.
– За что? – Прохрипела она, хватая ртом воздух.
Пришлось усилить хватку. Теперь трещали уже ее шейные позвонки.
– Да, да! – Завопила. – Мне жаль!
Отпустил, позволив ей удариться лбом о столешницу.
– Я так рад. – По моей щеке покатилась слеза. – Боль… она исцеляет. – Подтянул к себе столик, на котором лежало все необходимое, и застыл, разглядывая сквозь прорези в мешке ее бледную кожу, покрытую каплями пота. – Тебе очень повезло, что я готов простить тебе твой грех. Все будет по-прежнему, обещаю. Мы снова будем вместе, когда этот ад закончится. Я помогу тебе пережить твою боль, как однажды пережил свою. Скажи, ты раскаиваешься?
– Ммм… – Обессиленно промычала она.
Я смотрел на ее крепко связанные запястья, покрасневшие от веревок. На багровые синяки на крепких бедрах. На запекшуюся кровь на идеально белой спине. Слышал, как быстро и рвано бьется ее сердце, как сбивается от ужаса дыхание. Мои глаза заволокло слезами.
– Что же ты сделала с нами? – Закусил губу до боли. До бешеной пульсации в ушах. До привкуса крови во рту, смешивающегося с каплями соленых слез. – Ты все испортила. Ты разрушила все, что было. И теперь мне придется все исправить. Исправить.
– Пожалуйста… – Из последних сил всхлипнула она. – Нет. Только не это снова…
Я положил свои ладони на ее раны, заставив вздрогнуть.
– Вот! Вот, что мне приходится с тобой делать, детка. Всё это – всё из-за тебя!
– Нет…
– Зачем тебе это нужно было? Ведь все было так хорошо! Неужели, я недостаточно хорошо с тобой обходился? Ведь нам же было так здорово вместе… Или ты всегда обманывала меня?
Она задергалась, в последний раз проверяя веревки на прочность. Чувствовала приближение неминуемого, но все еще надеялась его избежать.
– Пришло время избавления от боли.
– Нет! – Заорала она, судорожно извиваясь. Ее голос жутко скрипел, точно старые, ржавые ножницы. – Кто ты?! Кто ты такой?!
Я ждал, когда она успокоится. Когда перестанет дергаться. Предвкушал момент, когда смогу коснуться ее кожи холодом стали. Момент единения, избавления от грязи, истинного очищения. Меня почти трясло от наплывающего волнами желания. Но я медлил.