Зеркала и галактики. Елена Ворон
отрезал Мстислав.
Дэсс покорился.
Мстислав легонько постучал в дверь под номером 7; княжичу припомнилось, что число 7 у людей считается счастливым. Из-за стекла и розового шелка донеслось испуганное «Ах!»
Миг – и княжич остался в коридоре один, а его телохранитель уже был в палате.
– Светка!
Дэссу почудилось, будто в палате находится стеклянный дом, где стоит постель Светланы с какими-то приборами, стояками и трубками, и Мстислав разобьет этот дом вдребезги. Но нет – дом оказался из мягкого пластика с застежками, которые он в мгновение ока разнял и метнулся внутрь, упал на колени, обнял жену, ткнулся лицом ей в грудь.
– Светка… девочка моя…
Переступив порог, Дэсс тихонько прикрыл дверь и отступил в дальний угол, пригляделся к Светлане.
Белые пряди волос разметались на постели, свесились на пол; на изможденном лице белели дужки бровей, а ресницы уже высыпались. Бесцветные губы вздрагивали, как будто Светлана едва сдерживала плач. Ее маленькое худое тело было прикрыто голубовато-серой пижамой, цветом похожей на шерсть Соны, а розовые носки напомнили Дэссу отмытые в ручье пятки его исчезнувшей невесты. Напоминание было мучительным.
– Ну что ж ты, а? – спрашивал Мстислав. – Когда ты начнешь поправляться?
Из обтянутых сухой кожей рук Светланы выпало зеркальце, скатилось на пол. На столике у постели, под переплетением разноцветных проводов, была выложена женская мелочевка; княжич всегда удивлялся, когда в видео женщины полностью преображались с помощью такой вот чепухи. Или это обычные людские враки?
– Ты так быстро… я не успела… Страшная, хуже смерти, – прошептала Светлана. – Не смотри на меня.
– Ты самая красивая. – Мстислав не поднимал головы. – Самая любимая. – Одной рукой он продолжал обнимать жену, другой погладил ее лоб и волосы, ниспадающие с постели и лежащие концами на полу. – Ты моя самая-самая. Только выздоравливай, ладно? Ты будешь стараться?
– Буду, – прошелестела она; в больших, обведенных черными кругами глазах выступили слезы. – Обязательно. – Светлана с усилием приподняла руку, положила Мстиславу на затылок, зарылась пальцами в его белокурую шевелюру. Нащупала обруч. – Ты все еще… с этой гадостью… Слав… когда это кончится? – она смолкла, тяжело дыша. Даже шепот давался с трудом.
– Как только поправишься. – Мстислав выпрямился на коленях; ее рука соскользнула.
– Не смотри!
– Ты моя Светлость. – Он наклонился к лицу жены, прильнул щекой к щеке. – Светлейшая из всех Светлан.
Она попыталась улыбнуться.
– Ты мой Славный. И Мстительный.
– Ничуть не мстительный, не ври. Любому глотку за тебя порву, только и всего.
– Не надо рвать. – Светлана все-таки улыбнулась: – Лучше грызть.
– Как скажешь.
– Домино пришел?
Мстислав выпустил жену из объятий, оглянулся.
– Вон он – забился в угол. – Телохранитель отстранился, позволяя Светлане увидеть Дэсса. – Но я не буду его загрызать.