Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц. Борис Акунин
времени, будет рассказано о том, как последовательно и жестко царица восстанавливала репутацию престола, сильно ослабленную событиями предыдущего пятилетия.
Из всех наук императрица постигла только одну – науку власти, и здесь уж шуток не шутила. Обязанная своим самодержавием активности гвардейских офицеров, Анна отлично усвоила этот урок и приняла меры для того, чтобы нейтрализовать эту опасную силу. Вместо того чтобы наградить и задобрить старую петровскую гвардию, приведшую ее к власти (что еще больше усилило бы политическую роль преображенцев с семеновцами), императрица учредила и приблизила к себе новый полк, названный Измайловским в память о подмосковном дворце, где прошло детство государыни. В офицеры этого лейб-регимента брали преимущественно прибалтийских немцев, а возглавил двухтысячный контингент царских телохранителей близкий Анне человек граф Карл-Густав Левенвольде. С такой охраной можно было не бояться переворота и спокойно томиться скукой.
Да, царица мало занималась текущими государственными вопросами, но это вовсе не означает, что она была слабой и неспособной государыней. Наоборот, возникает ощущение, что Анна – умом или чутьем – уловила великую истину монархического института: «помазаннику» следует пребывать на недостижимой высоте, поражая воображение народа своим величием, а управление выгоднее делегировать верным людям, используя их в качестве громоотвода для общественного недовольства.
О «верных людях», ведших внутреннюю и внешнюю политику России пока государыня скучала, мы и поговорим.
Немцы и русские
Больше всего Анне пеняют за то, что она окружила себя немцами, отодвинув русских на вторые роли. Ее царствование обычно обозначают термином «Бироновщина», прибавляя неприятный суффикс к имени главного фаворита царицы Эрнста-Иоганна Бирона. «Это был человек совершенно ничтожный по способностям и безнравственный по натуре, – пишет С. Платонов. – Будучи фаворитом Анны и пользуясь ее доверием, Бирон вмешивался во все дела управления, но не имел никаких государственных взглядов, никакой программы деятельности и ни малейшего знакомства с русским бытом и народом. Это не мешало ему презирать русских и сознательно гнать все русское». В. Ключевский берет шире: «Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении».
Французский офицер де Лалли-Толлендаль, в 1738 году побывавший в России, в своем отчете объясняет иностранное засилие так: «Я не могу дать более простой и в то же время более верной идеи о России, как сравнив ее с ребенком, который оставался в утробе матери гораздо долее обыкновенного срока, рос там в продолжение нескольких лет, вышел наконец на свет, открывает глаза, протягивает руки и ноги, но не умеет ими пользоваться; чувствует свои силы, но не знает, какое сделать из них употребление. Нет ничего удивительного, что народ в таком состоянии допускает управлять собою первому встречному. Немцы (если можно