Остров живого золота. Анатолий Полянский
гнетущая тишина. Свят поднялся.
– Что ж, так и будем играть в молчанку? – ядовито спросил он.
Сзади подошел Калинник. На занятиях он по приказанию Свята возглавлял группу прикрытия и двигался с пулеметчиками.
«Придется вмешаться, – подумал он, – даже если вызову недовольство командира».
Свят в самом начале, при назначении Калинника замполитом, предупредил:
– Договоримся сразу, политрук. Занимайся разными там боевыми листками, самодеятельностью, душеспасительными беседами, а в мои дела не встревай!
– А помогать можно? – сдерживая улыбку, спросил Калинник.
– Не темни. Что значит – помогать?
– К примеру, идут двое по болоту. Один поскользнулся и в зыбун попал. Должен другой тонущему руку протянуть, а?
– Хитер, – ухмыльнулся Свят. – Небось учителем был?
– Собирался. Что, заметно?
– А ты мне нравишься, – развеселился капитан. – Авось сработаемся. Но помни, я предупредил…
Свят умел расположить к себе людей, пользовался у них авторитетом. Смущало другое: он привык командовать единолично, не терпел возражений, подсказок и, по всему видно было, не намеревался менять стиль.
«Все правильно, – согласился с Калинником начальник политотдела, когда тот изложил свои сомнения, – но то, что вы заметили и абсолютно точно оценили достоинства и недостатки капитана Свята, лишний раз подтверждает правильность нашего выбора».
Калинник дал согласие. Была, правда, еще одна причина, привлекавшая его в отряд, но о ней он предпочитал не распространяться.
– Так какой же… это сделал? – повторил Свят.
– Признание смягчает наказание, – весело добавил Калинник, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
– Не вмешивайся, политрук! – бросил Свят сердито и снова раздельно повторил: – Так кто же?.. Добром прошу! Все равно дознаюсь.
– Не представляю, – заметил Калинник, – чтобы среди наших людей оказался злоумышленник. Думаю, взявший хлеб не отдавал отчета в своих действиях.
Свят метнул в него неприязненный взгляд, но Калинник продолжал:
– Разве можно обдуманно нанести вред товарищам?
Замполит покосился на Калабашкина. Тот не сводил с него взгляда, согласно кивая головой.
– Верно, Калабашкин? – неожиданно спросил Калинник.
Солдат заерзал и, сглотнув, послушно согласился:
– Ясное дело, не нарочно. Меня укачивает, ежели я, к примеру, недоел. Голод не тетка…
Последние слова потонули в хохоте. Какое-то время Свят сдерживался, хмурил брови, потом не выдержал и тоже рассмеялся.
– Что же ты добавки не попросил? – удивился Махоткин, единственный среди всех сохранивший серьезность.
– Так ты ж меня многократно попрекал, – с обидой отозвался Калабашкин. – Велел к кухне на пушечный выстрел не приближаться. Жадюга!..
Хохот усилился.
– Это я для острастки, Никита, – сказал Махоткин.
– Ну вот что, старшина, – посерьезнел Свят, – буханку хлеба мичману