Тень аггела. Елена Юрьевна Чепенас
каждый раз кидаться грудью на амбразуру, как со сварщиком Серегой…
– А получится – не кидаться?
– В конце концов, я же не ангел-хранитель!
– А вдруг АНГЕЛ?
Она так произнесла это, так смотрела на него, что Никола замер.
– Ну ты даешь! – выдохнул он наконец. – Не городи ерунды. Давай лучше подумаем, что предпринять. Нет, сначала поужинаем, а думать будем потом.
Он потянул ее за руку, подталкивая к холодильнику, прежним своим развеселым тоном начал рассказывать, чем порадовали, как рассмешили сегодня дети.
Никола болтал без умолку, пока разогревалась в микроволновке курица, заваривал крепкий чай, кинув в «липтон» ложечку жасмина, смешно сердился на сорокалетнюю операционную сестру по имени Верунчик, надумавшую рожать «поскребыша».
И страх отступил, спрятался в затененных углах квартиры. Аллочка знала, что он еще вернется, леденя душу, ну и пусть, пусть возвращается.
Где искать защиту – она тоже знала…
Глава пятая
– Если ты на метро поедешь, то поторапливайся, – крикнула Алла из кухни. Не дождавшись ответа, заглянула в комнату. Интересно, на какой детали туалета Любавин так сосредоточился, что даже оглох. Ну конечно, галстук. Она с состраданием наблюдала за потугами Николы сделать узел такой толщины, как надо.
– Ты б тренировался по утрам, – посоветовала она. – А то раз в год костюм надеваешь, все джемперочки, футболочки да курточки. Как мальчик.
– Я мальчик и есть, – Никола с довольной физиономией подтянул узел галстука к воротничку, осмотрел себя в зеркало.
– Вещь узнаешь? – повернулся он к Аллочке. – Твой Жорка подарил, помнишь?
Она подошла вплотную, крепко обхватила ладошками его лицо:
– Любавин, как же ты мне надоел… со своим Жоркой!
Никола прошепелявил стесненным ртом:
– Он – твоя большая любовь, не отпирайся.
– Ты – моя большая любовь, – строго и серьезно произнесла Алла. Оба замерли на мгновение, потом Любавин перехватил ее ладони, поцеловал каждую. И вздохнул:
– Что-то не хочется мне никуда ехать, Аллочка. Я одичал совсем, кроме своих, ни с кем давно не встречался, и теперь всего колбасит от мысли, какой там народ соберется. Важные, надменные индюки…
– Ну уж индюки! Расслабься, Любавин. И получи поддержку слуги народа в важном для всех нас деле!
Никола с подозрением посмотрел на нее:
– Ты с главврачом тренировалась такие речи говорить?
– Иди уже, опоздаешь.
– Не представляешь, как не хочется…
Сердце вздрогнуло: не предчувствие ли беды крутит Николу?
– Ты там осторожнее…
Он обругал себя, заметив, как заплескалась тревога в серых в крапинку глазах, улыбнулся:
– Ты ничего не поняла, глупая. Я не хочу от тебя уходить. Все, помаши в окно.
И, подхватив портфель, выскочил за порог. Возле угла дома, за которым Алла уже не сможет его увидеть, он повернулся, отыскал в окне ее белокурую головку и поднял руку.
`
От