Врата Кавказа. Максим Алексашин
в панталонах, а кто и вовсе в исподнем, разбирали ружейные пирамиды и догоняли своих старших сослуживцев, накидывая на ходу кафтаны и опоясывая их патронташами. Гаврила Сидоров знал не понаслышке, чем грозит такое оживление в лагере. Не иначе как нападение горцев! Молодцы часовые, вовремя подняли тревогу. Самое время открыть огонь. Рассказ о подвигах полка так и остался недосказанным. Гаврила Семёнович в числе первых мчался в сторону, откуда доносилась возня.
Неожиданно дорогу ему перебежал молоденький мушкетёр – тот самый кубанец, который утром сетовал на тягости службы.
– Куды тебя чёрт несёт? – выругался старый егерь, едва не налетев на резвого юношу.
– Кто там – горцы? – выставив перед собой ружьё с примкнутым штыком, спросил на ходу мальчишка-солдат.
– Может, и горцы…. А я погляжу, ты уже в штыковую атаку пошёл? Без порток ты одним своим видом басурманина распугаешь!
Молодой мушкетёр, не обращая внимания на колкости Сёмыча, только и ответил:
– Так ведь некогда было!
Невдалеке раздался выстрел, затем ещё один.
– Всё вам, молодым, некогда! – пробурчал егерь, но туг же переключил внимание на унтер-офицера, бежавшего ему навстречу. Ствол его штуцера ещё дымился.
– Что за шум, ваше благородие?
Сержант с сильным малороссийским акцентом произнёс:
– Да, вот, словили шпиона.
Чтобы добежать до пикета, поставившего на уши весь полк, понадобилось ещё несколько минут. У ног караульного на корточках в молитвенной позе сидел человек. Отблески костра позволяли разглядеть виновника вечернего переполоха. Лицо его было обезображено шрамами от хлыста. Запёкшаяся на подбородке кровь и грязная одежда красноречиво свидетельствовали о побоях, которые, казалось, он только недавно перенёс. Сержант, поднявший тревогу, имел не менее живописный вид. Его окровавленные лицо и мундир, пришедший в полную негодность, казалось, олицетворяли весь ужас войны. Пока Сёмыч разглядывал незнакомца и молодого сержанта, за его спиной выросло ещё несколько фигур.
– Что здесь произошло? – раздался громкий повелительный голос.
Оглянувшись, старый солдат увидел перед собой высокого подтянутого мужчину в треуголке, из-под которой двумя острыми клинками торчали рыжие бакенбарды. Серый плащ скрывал офицерские эполеты, но даже в тёмной ногайской ночи старый егерь узнал недавно появившегося в полку 33-летнего подполковника Ивана Петрович Лазарева. Гаврила Сидоров сделал шаг в сторону. Подполковник посмотрел на штуцерника, который переполошил лагерь. Юноша, почувствовав на себе пристальный взгляд, приставил к ноге ружьё и выпалил:
– Сержант Котляревский! Караульный…
– Вижу, сынок! – голос командир стал мягче, в уголках глаз появились складки, похожие на улыбку.
Быстро оценив ситуацию, Лазарев, взяв из рук караульного ружьё, спокойно произнёс:
– Рассказывай, что натворил?
К месту происшествия начали стягиваться егеря и мушкетёры. Скоро они заполнили весь восточный фас лагеря. Чтобы успокоить солдат, генерал отдал приказ командирам рот развести солдат по